Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

– Ну что, переживаешь?

Услышав этот вопрос в первый раз, я не понял, о чем речь, хотя заверил, что «переживаю» и даже изо всех сил: лицо вопрошателя ясно выражало одобрение. Оказывается, волноваться мне полагалось из-за лекции. «Такой молодой!» Наверное, лекторов здесь представляли седобородыми и в очках. Нисколько я не волновался. Какой должна быть лекция, чтобы ее благополучно дослушали, готов объяснить любому профессору. Во-первых, короткой. Если по самой сути она короткой быть не может, надо порезать ее на куски. Во-вторых, сюжетной. Высшее мастерство – интрига мысли. Но от меня сейчас таких взлетов не требуется, хватит и драматической истории. В-третьих, надо постоянно тормошить слушателей, чтоб не спали, а участвовали. В-четвертых, ни в коем случае не нудеть по написанному.

Историю, которую собирался рассказать, я отлично помнил и знал – и не только из газет.

Но утром перед лекцией спокойствие полетело кувырком и разбилось вдребезги. Его опрокинула посетительница, которая очень нежно постучала, очень плавно вошла, очень странно заговорила – и робко, и нахально. «Ах, Алексаааандр, в газете написано, что вы принимаете на дому. Не беспокойтесь, я черным ходом. Кажется, никто не видел. Ах, мне надо посоветоваться». Белое платье, белая шаль, черные запухшие глаза, толстые щеки. Кто это? И вдруг словно ледяной воды налили за шиворот.

– Мадам Луиза, я вас не приму. Ни здесь, ни в конторе.

– Ах, Александр, хотя бы выслушайте. Вы же мой дорогой клиент…

– Мадам Луиза, измените форму обращения, у меня есть фамилия. Не приму и слушать не стану.

– Но почему, за что? У меня все законно, мой пансион признан местными властями …

– Посоветуйтесь с ними о ваших трудностях.

– … и ваша сестра меня поддерживает.

Следовало, наверное, завопить: «И не упоминайте о моей сестре!»

– Мадам Луиза, если вы намерены оставаться здесь, то уйду я.

Поджала губы и щеки. Оскорблено удалилась.

Мысли закрутились клубком. Никаких сомнений, что слушать ее нельзя и ни единого совета давать ей нельзя. Это смерть репутации. Это позор навсегда. «Бюро Александра Нермана? Того самого, что был советником в публичном доме?» – обязательно скажут. Могу назвать, кто именно. Не промолчат и о дяде: «Его племянник консультировал знаете кого?» – «Не может быть!» – «Достоверно».

Спустился в зал таким взбудораженным, что у стойки народ стал смеяться и подбадривать.

Слушателей собралось … заставляя себя успокоиться, принялся их считать. Досчитав до тридцати, поймал вертящийся клубок нервов. Отпил из стакана. Не разобрал, вино или морс. Площадь стихла. Шаг вперед. Начали.

– Дорогие земляки…

Так, говорить чуть громче и ниже тембром.

– … спасибо, что собрались послушать меня. Мне хотелось бы обсудить с вами одну драматическую историю, которая задает нелегкие вопросы.

«Свидетельство грозы» – так назвали это дело, когда оно было раскрыто. Ужасное преступление потрясло столицу. Найти изверга во что бы то ни стало! – требовал глас народа.

Трагедия произошла в дальнем пригороде, в таком месте, которое у местных жителей считалось (Чуть тише, медленнее) – «нехорошим». На излете диктатуры там начали строить нечто грандиозное – мемориал поклонения славе. Воздвигли монумент диктатору. Какие-то арки для колоколов вечности. (Пауза. А теперь другим тоном и быстрее) Дорогие земляки. Может, кто-нибудь объяснит, что это такое, колокола вечности?

Секунда тишины. Потом легкий гул и движение. Никто не знал толком. Вот и верь после этого в неодолимость пропаганды. Наконец, два голоса из задних рядов – поочередно: «Это по праздникам звонить… столько раз, сколько лет диктатору… нет, диктатуре… в смысле, что она будет вечной… песня такая была… да, учить заставляли». Песню вспомнили еще несколько голосов – неуверенным речитативом:

Смех. Сначала негромкий, потом раскатившийся. Отлично.

– Вот оно что. Спасибо. Никакого сотого удара. Истукана свалили и увезли. Остался постамент и три кирпичных арочных проема.

Ровно год назад после невиданно знойных дней разразилась страшная гроза. Молния ударила в постамент и расколола его. (Пауза, вздох) А рядом нашли погибших, старика и мальчика лет десяти, деда с внуком. Сначала подумали, что их убило грозой. Но потом увидели, что старик застрелен, а мальчик задушен. Убийство с ограблением. Со старика убийца снял пояс с деньгами.