Елена Иваницкая - Делай, что хочешь

– … что-что? какое?

– Тут так написано.

Читают сначала. Недоуменная тишина. За спиной ровное постукивание. Головы поворачиваются. С костылем и с палкой приближается седой и стройный… – это герой-инвалид, почетный командир лазутчиков. «В штабе нет никого», – говорит он. Взглядом прогоняет с дороги мальчишек с повязками и бьет палкой в дверь. «Эй, там! От кого прячетесь?» Дверь сразу отворяется, выходят два хмурых ополченца. Наши, которые были в штабе. На пороге останавливается Андрес. Он тоже с костылем и с палкой, лоб картинно перевязан.

«Что значит с поличным? – спрашивает лазутчик-командир, поднимаясь по ступенькам. «За ним следили, – угрюмо отвечают ополченцы. – Выследили». – «Кто выследил? Ваши бегемоты моего Гая? Неслышную тень, кота лесного?» – «Он был пьян, – раздельно говорит Андрес. – Подпоили нарочно. Мы не скрываем».

Плечи Юджины под моей рукой каменеют, я обнимаю крепче, хочу увести. Лазутчик смотрит на нее и ненавистно кривится. Но обращается к Андресу: «Первая ложь, что моего Гая выследили, вторая, что напоили, третья, что он убил дедушку Юлия». Ополченцы мрачно молчат, Андрес твердо объявляет: «Старый Юлий скоропостижно скончался…» – «Четвертая ложь!» Это я, оказывается, кричу. Андрес, пристукнув палкой о порог и огрев меня взглядом, повышает голос, чтобы все слышали: «… скончался от разрыва сердца! Приказ не оглашали, пока не получили медицинское заключение».

«Где капитан?!» – раздается крик Кирпичного Деда. В толпе шум, на крыльце молчание. Потом один из ополченцев говорит: «Телеграмма…», но Андрес прерывает: «Капитан на своем месте. Это не имя, а должность. В три часа соберется коллегия. А пока слушайте приказ».

Наш Кирпичный смутьян рвется на крыльцо. Командир лазутчиков спускается к нему, останавливает. Толпа распадается. Передо мной Карло, он сообщает: «Они сказали, что ищут деньги». – «Какие деньги?» – словно во сне удивляюсь я. – «Те самые. Которые забрал убийца». – «И что, нашли?» – «Да уж нашли бы. Но дверь крепкая. Пока ломали, мы и успели». – «Разве деньги какие-то особенные, узнаваемые?»

Обыск в моей конторе без судебного решения, без понятых, с целью найти ворованные деньги… – настоящий бред. А вдруг, мелькает мысль, все это не переворот, не заговор, а страшная ошибка?

«Денег не найдут, а то нашли бы давно , – чуть слышно говорит Марта. – Чтоб найти, надо сначала подкинуть, а потом вернуть хозяевам. Деньги большие, настоящий убийца отдавать их не хочет. Нас всех они оставили здесь разговаривать с Андресом, а сами грызутся между собой – что делать дальше»

Неужели это Марта, которой еще вчера не хотелось верить в заговор?.. В ее словах что-то верное и что-то несуразное. Надо обдумать.

Чей-то голос верещит:

– Идемте! Все вместе!

Толпа трогается. Впереди четверо: герой-лазутчик с костылем, Дон Дылда головой в поднебесье, Кирпичный Дед ему по пояс и Анита в трауре. От внутреннего хохота у меня стучат зубы и наворачиваются слезы. Чья-то рука отдергивает дурочку. Все тронулись. Но я не хочу туда идти. Я уверен, что Юджине идти туда нельзя. Старого Медведя все нет, я отвечаю за его дочерей… но не могу остановить это движение. Нам нужно сейчас сопротивляться и думать, начинать перестрелку протестов и жалоб, чтоб не дошло до настоящей перестрелки.

Больничные ворота заперты. Возле узкой калитки стоит Герти. С ней Валентин, молодой доктор. Шествие останавливается. Проходить придется по одному. Я боюсь снять руку с плеч Юджины, но надо срочно поговорить с доктором. Сестренка подходит к нам, я бросаюсь к Валентину.

«Ты подписал заключение?» Он грустно кивает: «Да, я тоже. Я ассистировал». И смотрит честными круглыми стеклышками очков. У меня опять стучат зубы: «Все ложь». Он вздрагивает: «Что ты!» Этого труса и обманщика я сейчас ударю. «Значит, сердце разбилось?» – «Да, разрыв сердца» – «Ах ты!..» Карло хватает меня в охапку, но шипит ему в лицо: «Они повесили старика вместе с Гаем. Ты сам знаешь». Он снимает очки. Лицо из детского становится взрослым. «Нет. Разрыв сердца». Из меня лезет презрение: «Не ври. Разрыва сердца не бывает». Я захватил и комкаю у него на груди белый халат, мы притиснули его к стене… а он смотрит сочувственно и говорит: «Причина смерти – разрыв сердечной мышцы. Внешней стенки левого желудочка. Мы все видели» – «Тэкла тоже?» – «Да. Дедушка Юлий умер мгновенно и гораздо раньше, чем… От часу до двух ночи». Я ничего не понимаю и не верю. Карло ничего не понимает и верит. «Но его видели… там, на виселице», – шепчет Карло. «Да, – строго говорит Валентин, – есть несомненные следы манипуляций с телом. Перечислены в протоколе. Но старика повесили мертвого». – «Зачем?» – задыхается Карло.