Александр Мелихов - Мои университеты. Сборник рассказов о юности

Взяв нужные аккорды, Ферзь подхватил низким голосом:

Модуль и Ферзь допели песню и сорвали оглушительные аплодисменты.

– Нормально, – похвалил Саня.

– Понравилось? – спросила Настя Максимилиана.

– Мне здесь всё нравится, – ответил тот.

Макс не кривил душой. Он попал в иной мир. В тот, где гуляет свобода. Макс ощущал её всеми органами чувств. Он глядел на ребят, слушал их разговоры, пробовал подпевать, пил водку, заедал салом, и ему было так легко, что, выйди все танцевать, и он бы пошёл.

И в этот момент Ферзь заиграл плясовую. Макс выскочил на середину комнаты и, размахивая руками, прошёлся по кругу. Настя встала из-за стола. Накинув платок, она проплыла мимо Макса и коснулась его «крылом». Тот пустился вприсядку. И началось веселье. За Настей выскочила Лиза, потом Модуль, Рузи и Люба. Шум стоял такой, что в комнату заглянули соседи. Одни сели за стол, другие пустились в пляс. Наконец появилась вахтёрша. Модуль убрал водку и, лавируя между танцующими, двинулся к Степаниде Ивановне. Приобняв бабусю за талию, Модуль скрылся в коридоре, и танцы прекратились.

Сабантуй подходил к концу. Люба отправилась ставить чайник. Настя с Лизой убирали посуду, Рузи поправляла кровати. Пришлые студенты испарились, и в комнате остались четыре хозяйки и четверо парней. Макс глядел на Лизу и размышлял. Водка давала о себе знать, и мысли путались. Однако Макс держался достойно.

«Странно, – думал он. – Лиза среди подруг – самая незаметная. Вот, например, Настя. Смелая, яркая, хорошо одета. О Рузи и речи нет. Красавица. И Люба, как оказалось, ничего. Мимо не пройдёшь. А Лизу не видно, не слышно. Но почему? В тот день, когда мы познакомились, она вела себя по-другому. Подошла первой, заговорила. И ребятами верховодила, и в сквере была свободна, как ветер. То на скамейку прыгнет, то к бассейну подойдёт…».

Размышления Макса прервал Модуль. Вернувшись в комнату, он приложил палец к губам и сказал:

– Бурю успокоил, но волны ещё бушуют.

Максимилиан встал.

– Мне пора.

– Чайку попьём, и пойдёшь.

Модуль усадил Макса за стол, а сам подсел к Сане и Ферзю. Пока девушки ставили чашки, троица спела ещё одну песню. Да так душевно, что у Макса защипало в глазах.

Макс представил лошадей, плывущих по океану, и на сердце опустилась печаль. Эмоции пробились наружу, и Макс шмыгнул носом.

– А ты – сентиментальный, – улыбнулась Настя.

– Это хорошо, – сказала Люба, размешав сахар в стакане. – Значит, принимает жизнь близко к сердцу.

После чаепития Макс попрощался и, взяв свою сумку с учебниками, направился к выходу. Модуль вызвался проводить. Спустившись на первый этаж, Макс достал рубль и положил его перед Степанидой Ивановной.

– Купите конфет.

– Спасибо, милок, – поблагодарила вахтёрша и уткнулась в вязанье.

– Молодец, – похвалил Модуль. – Теперь у тебя не будет проблем. Когда захочешь, тогда и придёшь в общагу.

Вечер был прохладным, и, проводив Макса до остановки, Модуль повернул к общежитию.

– Подожди, – крикнул Макс.

Модуль остановился.

– Почему у Ферзя такая кличка?

– Он – мастер спорта по шахматам.

– А тебя как зовут?

– Владимир Семёнов.

– Модуль мне больше нравится.

– И мне тоже. Знаешь почему? В математике модуль – абсолютная величина.

Какой был у нее диаметр, точно уже не вспомнить. Может быть, она только в моих воспоминаниях кажется маленькой. Белый фарфор или фаянс. Я до сих пор не понимаю их различий. Почему-то тогда она напоминала мне лампадку, в которой ничего не горит, потому что кто-то из студентов украл фитилек. В любом случае, она была центром стола и символом хорошей учебы, потому как пользоваться ею регулярно могли только те, кто получал хорошую стипендию. Зеленая жижа горчицы была очень ароматной, запахи еды из молодости ярки еще и оттого, что еды было мало и в количестве, и в ассортименте. Купить три сосиски и стоя, неторопливо, насколько это может делать всегда голодный студент, макать их в плошку с горчицей в центре стола – что может быть круче! Термина «круто» еще не было, а сосиски и горчица уже были.