Александр Мелихов - Мои университеты. Сборник рассказов о юности

– Разрешаем, – великодушно кивнула Галя.

– Можно мне… – Валера замялся, глядя на меня, – ваш телефончик?

Я взяла другую салфетку и написала несколько цифр. Валера так же бережно уложил трофей в портмоне и откланялся.

Через минуту явился официант, поставил на столик бутылку шампанского и корзину с фруктами – «от джентльмена, пожелавшего остаться неизвестным».

– Жесть! – Галя принялась щипать виноград. – Подруга, сотка твоя. Как тебе это удалось?

Я расправила плечи и вскинула голову:

– Говорю же – грамотная подача. Начали с Пруста… Плавно перешли на Уайльда, потом Пушкин. Но в список книг я ему еще и Кафку включила.

Галя ошарашенно молчала, запивая проигрыш шампанским. Я, не скрывая гордости, издевалась:

– А то все «филфак, филфак»! Да о чем бы мы с ним говорили, кабы не мой филфак!

– Офигеть, – заключила подруга. – А че делать-то будешь, когда он позвонит?

– Да погоняю по содержанию текстов, делов-то.

– Слушай, – заявила мне Галя, когда мы уже ехали домой, – какой там пинг-понг: тебе пора идти в большой теннис!

Возражать я не стала. Теннис так теннис.

Там ведь тоже главное – грамотная подача.

В комнате студенческой общаги, где намечался небольшой девичник, вкусно пахло выпечкой.

– Не раздевайся, – приветствовали меня девчонки, едва я открыла дверь, – мы блины затеяли, сгоняй за сметаной.

Не переступая порога, я развернулась и побежала в молочный. Купив сметану, у метро я неожиданно встретила Лидочку, часто проводившую время в корабелковской общаге у своей подружки Наташки Поземовой. Увидев меня, Лидочка бросилась навстречу:

– Поземова в Ижевск уезжает. Ключи уже от комнаты сдала, диплом получила, поехали провожать, скоро поезд, – выпалила она скороговоркой.

– Конечно, поехали, – бодро согласилась я, тут же забыв о блинных посиделках.

И мы помчались на Московский вокзал. Поземова уже стояла у поезда с сумками, дипломом и с легкой грустью на лице. До поезда оставалось время, и мы пошли в кафе на Гончарную. Увлекшись студенческими воспоминаниями, мы не заметили, как начинавшие сгущаться сумерки превратились в темную октябрьскую ночь. Глянули на часы: поезд в Ижевск ушел… Поспешно выйдя на обезлюдевшую Гончарную, мы кинулись к метро. Увы, и оно оказалось закрыто.

Деваться некуда – недолго думая мы пошли к кассам и взяли билет на первый ближайший рейс. Им оказался скорый на Петрозаводск.

Мысль о том, что ночью мы сможем поспать в поезде, днем прогуляться по столице Карелии и вечером сесть на обратный рейс, веселила и сулила чудесные приключения в краю Калева. Рано утром поезд прибыл в столицу Карелии, и мы бодро вышли навстречу онежским ветрам.

Приключения начались сразу. На вокзале Петрозаводска мы увидели мою однокурсницу Ирку Семенову. Она покупала билет в Петербург, решив наконец начать учебу после затянувшихся каникул. Шестой выпускной курс и уже начатый дипломный проект гарантировали нам полную свободу посещения.

Ирка очень обрадовалась, увидев нас, и тут же пригласила к себе на завтрак. Мы купили обратные билеты и поехали к ней на улицу Ригачина.

Наслаждались свободой, общением и радовались, что у нас подобралась такая прекрасная компания. Немного грустила только Поземова: ей предстояло скоро начать работу на предприятии, и она уже тосковала по студенческой вольнице. Наверно, именно поэтому она и оказалась виновницей всех последующих произошедших с нами событий.

С любопытством осмотрев Иркину комнату, Поземова увидела потрепанную карту Карелии, приколотую над письменным столом. И это стало поворотным моментом нашего путешествия. Наталья вдруг поняла, что мы находимся совсем недалеко от Соловецких островов, давно манивших ее своими вековыми неразгаданными тайнами. Поскольку ей предстояло скоро отбыть в Ижевск, Наташка решила воспользоваться подвернувшимся случаем. И мы вместе с ней охотно обменяли билеты в Петербург на противоположное направление, то есть в город Кемь, и покатили дальше на север.

В Кеми, узнав от местных, что кораблики на Соловки отходят только от причала в Рабочеостровске, мы поспешили туда. Рабочий остров встретил нас слякотью разбитых дорог, серыми деревянными бараками, баркасами с прогнившими днищами на берегу. Безрадостные пейзажи и не на шутку взволновавшееся Белое море не охладили нашей охоты к путешествиям. Мы были молоды, дерзки и не обращали внимания на опасности.