Александр Феденко - Частная жизнь мертвых людей (сборник)

– Все, – говорю, – устал! Перерыв.

– Точно устал?

– Точно.

– Хотя бы абзац?

– Не могу.

– Как знаешь. Тогда я пошла. Нагуляюсь – вернусь.

– Не держу – гуляй.

…Третий день ни строчки. Сука блудливая, где бродит, с кем…

– Нагулялась?

– Сам отпустил.

– Тебя удержишь… Где была? С кем?

– Ты их не знаешь.

– Их?! Сколько их было?

– Не опошляй жизнь числительными.

– Боже, с кем я связался!

– Ты? Ты связался? Ха-ха-ха.

– Может, все-таки начнем?

– Налей коньяку.

– Обойдешься.

– Без коньяку не смогу – отвыкла я от тебя.

– Нет коньяку.

– Уходила – был. Тосковал, значит. Ладно, начинай без меня – буковки попиши – от А до Я и обратно, – а я пока к Авдюшкину (сосед мой – делает порнографические скульптурные иллюстрации из старых жестяных банок, сейчас работает над Дон Кихотом – несколько вольная трактовка). Разомнусь – приду. Прорвемся.

Все-таки вернулась! Вернулась сука…

Взялся за роман. Продумал сюжет, написал несколько глав. А потом бросил.

Неинтересно и глупо вышло. Герой что-то делает, разговаривает, стремится, жаждет быть. А я вижу, что он мертв и ничего в нем нет. Моя вина – что-то я ему недодал, придумал наспех, да как существовать в этой торопливой фантазии не научил.

Так и жизнь человеческая – поначалу увлекает, будоражит простором и оттенками. Кажется достойной, значительной.

Но вдруг обнаруживает отсутствие всякого смысла, и вот мы уже тащим за собой свой труп, лениво перебирая страницы ногами. По привычке пишем на них. Только все равно, если бы и не писали.

Словно кто-то имел к нам интерес, да утомился выдумывать наш сюжет, скомкал и бросил.

Скрипнула железная дверь. Из приоткрывшейся черноты в сумрак переулка вышел огромный человек в пиджаке. Огляделся. Охлопал себя по карманам и огорченно зашагал в сторону проспекта.

Желтый «форд» остановился рядом.

– Подвезти?

Человек задумался. Сел в машину.

– Куда едем?

– А куда вы до этого ехали?

– Никуда. Просто ехал. Искал, кому куда надо.

– Давай тем же маршрутом.

– Не понимаю.

– Будем искать, кому куда надо, – пассажир улыбнулся. – Сигаретой угостите?

– Не курю я. Куда ехать-то?

…

Человек в котелке остановился на тротуаре, вынул изо рта сигарку и проводил суетливым взглядом удаляющийся «форд».

…

Ночная тьма оставалась где-то снаружи, пространство жизни выхватывалось из нее вывесками ресторанов и магазинов, сиянием реклам, огнями машин.

– Здесь выйду.

Машина вырвалась из вязкого потока и резко затормозила. Сзади засигналили.

– Доллары возьмете? – не найдя других денег, спросил огромный и, расплатившись, вышел.

Тьма этой части Вселенной разрывалась гигантскими светящимися буквами «К Н И Г И».

…

Суетливый в котелке шел вдоль проспекта, дымя тонкой сигаркой.

…

Человек в пиджаке вошел в магазин и затравленно побрел вдоль прорвы словесных нагромождений, зажатых в тиски переплетов и оклады обложек.

– Простите…

– Вы что-то определенное ищете?

– Да… Впрочем, нет. Извините…

…

Тонкая сигарка зашипела, упав в лужу, но продолжала тлеть, совсем не погаснув.

– Ой! А я вас узнала! Вы писатель.

Человек в пиджаке улыбнулся.

– Подпишете книжку? – девушка протянула мягкий томик с незнакомой фамилией.

– Кем подписаться?

Девушка засмеялась.

…

Во втором зале за столом сидел нахрапистый худощавый старичок с клоком бородки, разъезжающимися усами, очками на носу и безалаберной прядью волос на голове.

Человек в пиджаке узнал его. Худощавый тоже узнал нависший над ним огромный пиджак и обескураженно замолчал. Собравшиеся вокруг него читатели и почитатели с удивлением смотрели на молчаливый диалог встретившихся взглядов.

Пиджак вдруг расхохотался. И от раскатов этого хохота человек в очках начал скукоживаться, забираясь внутрь самого себя, подлезая под клок своей бороды. И исчез весь целиком. На стол упали опустевшие очки, окончательно разъехавшиеся в стороны усы и лишенный жизненной опоры клок.

…

Ближе к полуночи человек в пиджаке вышел из магазина. Огляделся. Охлопал себя по карманам. Из темноты возник человек в котелке и протянул тонкую сигарку.

В свете зажигалки, на короткий миг разметавшем тьму, блеснул латунный крестик на вишневой щечке. Ножик впился в плоть под распахнутой полой пиджака. Кровь потекла по вишневой щечке, по латунному крестику.