Карл-Йоганн Вальгрен - Живописец теней

– Что мы можем сделать?

– Ничего. О ней позаботится семья. Квартира пуста, контракт аннулирован. Вещи сданы на фирму, через пару недель они все отвезут.

– Куда? Я ничего не понимаю…

– Я вчера говорил с ее отцом. Они положат ее на принудительное лечение в Финляндии. В худшем случае ее могут признать недееспособной.

– Это отвратительно…

– Чепуха. Отвратительно то, что она погибнет, если никто не вмешается.

Фабиан встал и подошел к окну.

– Готов второй вариант приглашений, – сказал он. – Вчера принесли из типографии, теперь там все, как хотела Эрика, включая меню. Через неделю приглашения будут отправлены в фирменных конвертах Кройгеров. Обручение в церкви Святого Оскара двадцать восьмого августа. Потом кортеж проедет по городу в каретах, а закончится все ужином с танцами на Конюшенном дворе. Торт заказан придворному повару.

Виктор молчал. Фабиан выбрал дорогу, и повлиять на его решение Виктор был не в силах.

– Не волнуйся, – сказал Фабиан. – Я поговорю с ней завтра и расскажу все как есть, и пусть она решает. В конце концов, это же возможно – состоять в браке и встречаться с кем-то еще. В высшем свете такое бывает. От гомофилии никто ведь не застрахован, не так ли? Такое решение вполне приемлемо.

Он стоял к Виктору спиной, но он видел его отражение в оконном стекле: лицо не выражало ровным счетом ничего, как у древнего старика.

В конце апреля того же года Яан Туглас покинул Швецию. Решение не было неожиданным. Несколько месяцев назад в Эстонии умерла его мать. Единственное, что удерживало его в Стокгольме, – надежда, что она наконец решится к нему переехать. Теперь все решилось само собой, а с той стороны океана следовали все более настойчивые предложения. Известная антикварная фирма «Роусвелл и Сакс» с головной конторой в Нью-Йорке уже много лет соблазняла Яана работать на них. Теперь причин для отказа не было, а согласие позволит ему увеличить годовой доход как минимум втрое. Он предложил Виктору возглавить его фирму.

– Кто-то же должен работать и на этих градусах северной широты, – сказал он. – Иначе кто будет отвечать за искалеченных Хиллестрёмов или устанавливать подлинность Ульрики Паш?

Разговор происходил в кабинетике на втором этаже мастерской в Пеликаньем переулке. Они сидели на старом кожаном диване, положив ноги на стол, и попивали чай.

– Часть библиотеки я наверняка увезу, – сказал Туглас, – и кое-какой инструмент тоже. Я уже заказал контейнер в Вертахамн. Все, что остается, – твое. Я говорил с домовладельцем – он просто перепишет контракт на тебя. Но до отъезда мы должны решить кое-какие бюрократические мелочи.

– Я не уверен, что дело пойдет. Как-никак, а клиентов сюда привлекало твое реноме…

– Не надо скромничать, Виктор. Заказы расписаны до Рождества, и, насколько я понимаю, тебя ожидают несколько заказов за границей. Два новых Кройера уже в дороге, и ты, как новый главный эксперт, должен их оценить. Кстати, насчет этого этюда Пило в Копенгагене – ты был прав. Это подделка. Они взяли пробы красок, часть из них так же современны, как мы с тобой. Вчера пришло письмо с благодарностью выдающемуся шведскому эксперту. Твоя слава растет и будет расти. – Он отставил стакан с чаем и посмотрел на него очень серьезно: – Не знаю, чем ты занимался во время войны, Виктор, но что-то подсказывает мне, что ты очень хорошо знаком с фальсификацией…

– Я служил в британском флоте…

– …а потом был в плену. Эту историю я слышал много раз. Ты ее и во сне пробормочешь, если понадобится.

– Я стараюсь забыть эти годы…

– Я знаю, Виктор. Это было тяжелое время для всех, кроме шведов… Кстати, ты видишься еще со своим финско-шведским миллионером?

– С Фабианом?

– Да…

Виктор не знал, куда клонит Яан, поэтому предпочел промолчать.

– Я не лезу в твои дела. Люди влюбляются, в кого хотят. Но в таком небольшом городе, как Стокгольм, это может повлечь за собой трудности… И неприятности, а мне бы этого не хотелось. Может, поедешь со мной?

– В Нью-Йорк?

– Это гигантский город, там найдется место для любого. Там не лезут в дела друг друга, как здесь. Думаю, мне нетрудно будет уговорить нового работодателя, что нам необходим еще один выдающийся реставратор. Там у тебя будет работа, о которой здесь ты даже мечтать не можешь… Подумай: реставрировать Рембрандта для Гуггенхайма.

Виктор покачал головой.

– Большое спасибо, – сказал он, – но это невозможно. Во всяком случае, сейчас.