Карл-Йоганн Вальгрен - Живописец теней

– Вы же помните слова Черчилля, – вставила Эрика, – премьер-министр говорил о «железном занавесе»…

– Но финский реваншизм приводит меня в ярость, – сказал Фабиан с иронической улыбкой. – Карельская национальная ностальгия. Выборг стал ни с того ни с сего колыбелью всех финнов. Но если бы мы не продолжали войну, Карелия осталась бы нашей.

Виктор вспомнил Берлин. Даже в моменты тяжкого одиночества он не испытывал никакой ностальгии по этому городу. Интересно, как там Георг Хаман… он ничего не знал о нем с тех пор, как они расстались. Но что-то подсказывало ему, что с Георгом все в порядке.

– А как вы оказались в Швеции?

Виктор пересказал свою затверженную наизусть историю, в подлинности которой никто не сомневался… он даже иногда и сам не сомневался, по крайней мере в те моменты, когда ему удавалось самовнушение. Нечего и удивляться, что шведы, этот наивный народ, верили ему безоговорочно. Фабиан и Эрика смотрели на него с восхищением.

– Так вы служили в английском флоте? Добровольцем?

– Когда я вербовался, у меня был статус беженца. Двадцать два года, с превосходным немецким… Такие, как я, были им нужны.

Виктор замолчал, давая понять, что с неохотой вспоминает все это; он стал виртуозом по части перевода разговора в нужное русло. Они вновь заговорили об искусстве – о положении начинающих художников.

– Фабиан удерживает на плаву целое поколение молодых живописцев, – сказала Эрика с плохо скрытым обожанием.

– В том числе и меня, – вставила Аста. – Как только мне нечем платить за квартиру, а у Тугласа нет конторской работы, тут же появляется Фабиан. Он как будто только и ждет этого момента – интересуется каким-нибудь рисунком углем или тушью… и приобретает их как раз за ту сумму, которой мне не хватает, чтобы оплатить счета.

– Пожалуйста, не кокетничай. Твои работы я покупаю исключительно из любви к искусству, а вовсе не потому, что я такой уж добрый самаритянин. Я покупаю их для своей личной коллекции. И не забудь, откуда деньги: зеленое финское золото.

– А когда ты сделаешь меня знаменитой?

– Через год, Аста-красавица, через год. И не я, а рынок, подгоняемый плеткой слухов. Обещаю, что тебе не придется вступать в вынужденный финансовыми обстоятельствами брак. Обещаю, что тебе не придется жить на подаяния твоих любовников… или таких людей, как я… – Он незаметно глянул на ручные часы и перевел глаза на невесту. – Нам вот-вот надо будет уйти. Коктейли в финском посольстве… это входит в мои обязанности. Но я хочу пригласить вас отужинать в ближайшие дни. По-моему, ты еще не была в моей новой квартире… и захвати своего… м-м…

– Друга, – сказал Виктор. – Мы с Астой просто друзья.

В следующее же воскресенье они ужинали в шикарной семикомнатной квартире Фабиана на Сибиллегатан. До Пасхи оставалась еще неделя. Дожди и холод наконец отреклись от престола в пользу теплого южного ветерка. Окна на Эстермальмскую площадь были открыты. Служанка в черном накрывала стол, в кухне колдовал нанятый повар. Ароматы четырех блюд заполняли столовую, а Фабиан и Аста никак не могли оторваться от детских воспоминаний. Эрика села за рояль и пела какие-то куплеты, а Виктор с природной скромностью пристроился в уголке. Ему нравилось все, что он видел, и немного удивляло. Фабиан Ульссон был моложе его на пять лет… а может быть, и не моложе, а старше – он подчинялся другим временным законам, они словно выросли на разных планетах. Фабиан был наивен и в то же время самоуверен, что вообще-то должно было произвести на Виктора неприятное впечатление. Но он объяснил это тем, что жизнь никогда еще не преподносила Фабиану уроков, и ему не хотелось разочаровывать молодого человека. Зачем доставлять неприятности ни в чем не повинному и к тому же явно добросердечному мальчику?

После ужина девушки пошли в салон играть в бильярд. Фабиан пригласил Виктора в кабинет выкурить сигару. Над камином висел Клее, а на противоположной стене – работа маслом Габриель Мюнтер.

– Значит, вы с Астой просто друзья? – спросил Фабиан.

Виктору послышалось в его голосе облегчение.

– Конечно. Для меня этого больше чем достаточно. Я с трудом общаюсь с ней больше трех дней подряд. Ее энергия меня утомляет.

– Не знаю почему, но мне тогда показалось само собой разумеющимся… Вы выглядели так, как будто собираетесь завести ребенка.

За окном со стороны Меларен плыла армада облаков, постепенно редеющая по мере приближения к Балтике – облака словно тонули одно за одним в морской синеве вечернего неба.