Катрин Сигюрэ - Барашек с площади Вогезов

Когда я прихожу в одно из перечисленных выше мест и начинаю рассказывать мою историю, менее неприязненные под видом поддержки говорят: «Это забавно». И все? Это доказывает, что они ничего не поняли и не захотели понять. Но это еще терпимо. Другие могут сказать с чувством: «Ну, это… я никогда не занимался делами подобного рода! Черт знает что!» Нет, вы только подумайте – он, адвокат, а я про адвокатов говорю, никогда не занимался подобными делами! Хотя, если и в самом деле подумать… Адвокату удобнее проворачивать дела, которые ему уже привычны, для него это как завинчивание гаек на заводском конвейере. Но разве правосудие могло бы развиваться, если бы его служителей хотя бы иногда не охватывала страсть к сложным делам? Правда, мое дело, самое обычное и естественное. И даже значимое для всего человечества, которое, похоже, потеряло весь свой здравый смысл, если гордится выращиванием кур на балконе с видом на Бастилию! А барашек?

Однако в моем случае кончалось все тем, что я была вынуждена приходить к служителям Фемиды, не предупреждая о своем появлении, так как из-за моего бедного барашка мне везде было отказано в приеме. Я часто терпеливо ждала до вечера в приемных, где секретарши не могли оторвать меня от моего стула и дайджеста, который я читала, чтобы убить время. Я была готова заявить адвокатам, что возникшая на пустом месте враждебность по отношению к моему барашку была бы высмеяна при предъявлении комплекса фундаментальных прав… что я обязательно выиграю это дело, иного исхода и быть не может… что…

Когда, наконец, измотанный адвокат выходил из своего кабинета, все развивалось по накатанному сценарию. Сначала он вздыхал, затем раздражался, затем порицал. Но я держалась как надо: спина прямая, голос громкий. Я провожала адвоката на улицу, следуя за ним до метро или до его автомобиля, и говорила, говорила, говорила, чтобы произвести на него впечатление. Запретить моему барашку проживать на территории, находящейся в совместной собственности (и моей в том числе), означает одновременно недопустимую диктатуру права недвижимости, посягательство на мою частную жизнь, как при тоталитарных советских режимах, и неуважение к моему психологическому состоянию, если учесть, что барашка я завела после двадцати лет размышлений. Иногда я могла завернуть о жестокости по отношению к женщине, потому что женщина и барашек представляют для меня одно целое. И да – просто убийственный аргумент: нарушение равенства живых существ перед законом, и не важно, что я одна отстаиваю свои пастушеские права в Париже. Во-первых, у меня могут быть последователи, а во-вторых, я вовсе не пренебрегаю элементарными правами каждого.

Молчание, гнев, зонтики, направленные на меня, или сумки, поднятые в виде щита… Плоские шуточки, оскорбления… и постфактум – мое подавленное состояние. Все безуспешно.

Моя защитительная речь, занимающая три сотни страниц, возможно, напоминает Библию, но предназначенную для моих современников. Говорю это без пафоса и без всякого намерения оскорбить Всевышнего, который все и так написал. Беда в том, что его экземпляр почти что полностью забыт… ну, не забыт, а нечитаем, а ведь там содержатся в сжатом виде все педагогические премудрости, столь важные для обучения человечества. Спросил бы кто меня, я бы сказала: вместо того чтобы читать миллионы книг и погружаться в радости и страдания миллионов человеческих душ, прочли бы Библию – там есть всё.

Что делать, многим людям нравится накапливать опыт, с помощью которого они могут убедиться лишь в том, что никакого опыта не накопили. Если отвлечься от книг, кругом полно тех, кто накручивает километры по всему миру и кто, возвращаясь из Перу, говорит: «В следующий раз я сделаю Австралию». Не сомневаюсь, сделает. Вместо того чтобы созерцать красоту одинокого муравья, ползущего по камню. Простите мне мое раздражение, но мне постоянно приходит на ум фраза, слышанная много раз в моем доме от этих, с позволения сказать, путешественников, которые думали о себе как о «гражданах мира». На самом-то деле они существа одной лестничной клетки! Своей!

Эмоции… Ах, эмоции, да куда же без них. Грубой лаконичности мысли я сознательно противопоставляю поток эмоций. Вы можете сколько угодно иронизировать над объемом моей защитительной речи, но боюсь, что я не смогу победить и не поселю барашка в своем доме на законных основаниях, если не донесу собственных мыслей до аудитории. Я так боюсь потерять тебя, мой бедный барашек. И совсем не боюсь выплескивать эмоции.