Лора Белоиван - Южнорусское Овчарово

Виталик провел пальцем по лобовому стеклу, оставив на нем длинный чистый след. Обошел вокруг машины и уперся взглядом в отсутствующее правое заднее колесо. Вместо колеса – кирпичи. Один силикатный, два красных. Хорошая машина. Не ржавая, ничего. Прекрасная. Виталик наклонился и заглянул ей под подол: стойки нет. Лет тридцать семь машине, она уже тогда легендой была, когда он матросом на «ро-ро» плавал; где теперь такую стойку возьмешь?

Виталик потрогал нижний кирпич носком ботинка и быстро, не оглядываясь, почти побежал к почтовому грузовичку, но не остановился, а обогнул и грузовик, и угол почты. Тем же спешным шагом он вошел в продуктовый магазин «Стекляшка», оглядел витринные коробки с красными, желтыми, зелеными и розовыми шарами, но не смог вспомнить их имя и предназначение; посмотрел на другие коммерческие вещи и с большим облегчением опознал на одном из ценников слово «капуста».

– Капуста, – сказал Виталик продавщице.

Вышел, обеими ладонями сжимая вилок, мгновенно ставший источником неудобства и тревоги. Ветер сорвал капюшон и, кажется, заодно скальп. Страдая от появления капусты в своей жизни и в то же время жалея бросить ее замерзать ни за что, Виталик хотел было пристроить ее на порог почты, но там она продолжила бы иметь к нему отношение, потому он сделал еще несколько шагов и положил кочан на крышу «скайлайна». Приободрившись, не удержался напоследок:

– Свари себе щей. – Развернулся и побежал в тепло кабины, когда услышал себе вслед совершенно отчетливое:

– Спасибо.

Понимаешь, я купил кочан капусты незнакомому автомобилю, у него нет одной ноги. Как же он ездит? А вот прямо так, кирпичами, и ездит: цок, цок, цок.

Оставаться возле почты – хоть в грузовике, хоть вне его – теперь было невозможно, тем более, мимо промчался автобус «Южнорусское Овчарово – Владивосток», чья остановка находилась за углом почты, прямо напротив магазина. Виталик выхватил из кабины сумку с бумажником, телефоном и документами, успел запрыгнуть в автобус одним из первых пассажиров и упал на переднее, по диагонали от водителя, сиденье. Пассажиров было немного: он сам, прямая гордая бабка, прямой, длинный сухощавый дед лет восьмидесяти и их внучка с дерзким подбородком – вот и все: обычно автобус заполняется людьми в райцентре, а если ты сел в Южнорусском Овчарове, то еще четырнадцать километров можешь спокойно пересаживаться с места на место, выбирая, где поудобнее. Виталик пересел дважды – просто так, потому что была такая возможность, – а потом уткнулся в окно. Ему ни разу никто не позвонил. Даже брошенная на почте экспедитор Лилия Сергеевна.

Во Владивостоке Виталик вышел на конечной остановке, возле железнодорожного вокзала. Что следует делать дальше, он не знал. Вся ситуация – с внезапным «скайлайном», с покупкой капусты, подаренной затем «скайлайну» же, с побегом подальше от этого места, хотя никакой страх не гнал его, а только лишь непонимание происходящего – казалась ему теперь нарочитой, надуманной, даже придуманной почти от и до: зачем бросил грузовик? Зачем подался в город? Дурак. Психопат. «А, ну да. Я же хотел поехать в Хабаровск», – понял Виталик и пошел покупать билет на ночной поезд. До отправления оставалось еще два с половиной часа. Виталик сделал вид, что провел их в ресторане «Гудок».

Когда он вошел в купе, там уже устраивались на ночлег трое попутчиков: старик, старуха и их внучка – прямые, длинные, молчаливые, похожие друг на друга не только внешне, но и общей медлительностью движений. Виталик почему-то знал, что они не ответят на его приветствие, но все же поздоровался, и они ответили – все трое сказали «добрый вечер» нестройным, как в детском саду, и чуть более громким, чем нужно, хором. Виталик занял свое верхнее, напротив внучки, место, натянул на голову одеяло и уснул. Когда проснулся, поезд подъезжал к Хабаровску. Три соседние места в купе были пусты, и свернутые в колбасу матрасы лежали на внучкиной полке. «Вышли ночью», – подумал Виталик словами. «Думай, как тебе удобно, – подумал он себе в ответ, – думай, что они вышли в Бикине».

Из Хабаровска Виталику нужно было срочно лететь в Пекин, и он чуть не опоздал на самолет, но, конечно, успел, потому что следующий самолет в Пекин был только следующим утром, а так долго ждать Виталик не мог. Уже приземлившись в китайской столице и, без всякого соображения по поводу своих ближайших перспектив болтаясь в зоне прибытия, заметил в толпе пассажиров тех троих, что вышли ночью – бросился к ним, догнал, хотел рассказать им смешную историю про то, как они нечаянно перепутали Пекин и Бикин, окликнул словом «извините»… Они обернулись, но не узнали его.