Николай Душка: Проигранное время

— Иди. И я пошел, совсем разбитый. Он и раньше вызывал нас, но тогда мы были вдвоем, а вдвоем совсем не то.

— Игра в карты мешает вам учиться, — говорил он.

Мы соглашались.

— И жить, — добавлял он. Мы как будто соглашались, и он отпускал нас. Я вспомнил, как после второго курса мы попросили его, и он освободил нас от летней практики, чтоб мы могли заработать на пропитание, потому что стипендии нам не намечалось в любом случае. Вместо того чтобы учиться и заслужить стипендию, мы играли и не заработали ее, а замдекана выручил нас.

Утешало только то, что Потап исправился.

«Не буду играть», — говорил я себе, когда шел от корпуса к общежитию, а когда приходил домой, то замечал, что мне чего-то хочется, даже не хочется, а тянет куда-то. Меня тянуло поиграть… Это желание надо было отрубить. Но как?

У меня ничего не осталось, кроме Шута, который не приходил. Чтобы заполнить пустоту, которая появилась в том месте, где раньше был Шут, я стал заниматься. Это утомляло без меры. Иногда ничего не хотелось, иногда хотелось прежнего, и время текло медленно, как никогда раньше. Чтобы не играть, я спускался в читальный зал, брал с собой книгу посложнее. Когда садился за стол, появлялось радостное ощущение: поиграть бы! Тогда я шел гулять. Мне не хватало Шута, его серого пиджачка, его улыбки. Так было и осенью, и зимой. И только когда пришла весна и потеплело, что-то сдвинулось с места, что-то переменилось.

Годы, которые пропали зря, не вернулись. Возвращать годы еще никто не научился. Не появлялся больше и Шут. Когда уходил в последний раз, только дверь хлопнула от сквозняка: было открыто окно.