Дженнифер Чиаверини - Все наладится!

Ты опоздал, подумала Грейс, опоздал лет на двадцать, и болезнь тут ни при чем.

Джастина с трудом довезла ее из подземной парковки до лифта и подняла было руку, чтобы нажать на кнопку, но передумала.

– Давай ты.

Грейс не понравились командные нотки в голосе дочери. Она неохотно подчинилась, однако не смогла дотянуться до пульта.

– Кто ваш управляющий? – спросила Джастина. – Почему они не оборудовали подъезды для инвалидов?

– На наше здание новые законы не распространяются, – вспомнила Грейс. Странно, раньше это не имело никакого значения.

Добравшись до третьего этажа, Джастина заставила Грейс открыть решетку лифта и выехать самостоятельно. Оказалось, что лифт остановился ниже уровня пола, образуя непреодолимый барьер. Джастине пришлось наклонить кресло назад и толкнуть изо всех сил. Затем она повезла мать на кухню и велела дотянуться до раковины; потом в ванную, в ателье, в спальню… По мере продвижения по квартире ее решимость возрастала, равно как и унижение Грейс.

– Все, хватит, – сказала она. – Да, я абсолютно беспомощна в этом кресле.

Выражение лица дочери смягчилось.

– Я совсем не это имела в виду. – Она обвела рукой просторный лофт. – Дело не в тебе, а в квартире: она больше не отвечает твоим нуждам.

И тут Грейс наконец поняла:

– Я не собираюсь отсюда съезжать.

– Мам…

– Я остаюсь здесь! – Мало того что придется пожертвовать своей гордостью, бросить рукоделие, уйти с работы – так еще и от дома отказываться?!

Битый час Джастина убеждала ее, перечисляя достоинства переезда в новую, более удобную квартиру. Дочь не унималась: приносила рекламные брошюрки, назначала встречи с риелторами… Грейс отметала все попытки. Она и так потеряла слишком большую часть себя прежней, чтобы променять свой старый лофт и эклектичный район на новенькую квартиру с ровными полами и без всякой индивидуальности. В этих стенах осталось много дорогих сердцу воспоминаний, и она не собиралась с ними расставаться.

Вскоре Грейс оправилась настолько, что смогла обходиться без инвалидного кресла и вернула его в больницу.

На следующий день Грейс сидела в студии, набрасывая центральный мотив для нового одеяла. Неожиданно в дверь позвонили. Обычно она раздражалась, когда приходилось отвлекаться от работы, но сегодня была рада любому предлогу. Вдохновение, с которым Грейс начала одеяло по мотивам двадцать третьего псалма, давно иссякло. С момента возвращения она забросила семь начатых проектов; ей уже хотелось взять простейший узор из журнала и сделать хоть что-нибудь…

Итак, за отсутствием прогресса она была рада незваным гостям, ожидая увидеть Джастину или Сондру, но, к ее изумлению, на пороге лифта возник Габриэль.

– Доброе утро, – поздоровался он. На полу возле него стоял большой ящик с инструментами; за спиной – какие-то железяки и деревяшки. – Можно войти?

– Чего тебе надо?

– Пришел поговорить о твоей квартире.

– Я не собираюсь съезжать.

– Знаю, Джастина сказала. – Габриэль вошел и огляделся. – Где кухня?

– Зачем тебе?

– Оттуда и начну. Потом ванная, спальня и ателье. За сегодня, пожалуй, не управлюсь.

Грейс недоуменно нахмурилась:

– Ты о чем вообще?!

В ответ Габриэль принялся разгружать лифт. Грейс застыла на месте. Обойдя ее, он прошел на кухню и стал деловито измерять высоту столешниц и ширину проходов.

– Что ты делаешь? – спросила она, зайдя на кухню, хотя уже начала догадываться.

– Собираюсь переоборудовать квартиру.

– Здание уже подготовили на случай землетрясения.

– Нет, на случай, если тебе снова понадобится кресло.

Грейс почувствовала, как в груди поднимается волна злости.

– А, так она и об этом тебе рассказала?

Габриэль молча прошел мимо нее к лифту за оставшимися инструментами, и не успела Грейс оглянуться, как он принялся за работу.

– Я не просила помогать! – огрызнулась она.

Габриэль фыркнул, но не остановился.

– От тебя дождешься, как же…

– Это Джастина тебе велела?

Он поднял голову:

– Нет, это моя идея, и Джастина вряд ли ее одобрит. Она хочет, чтобы ты отсюда переехала. Так мне продолжать или как?

Его прямота злила и обескураживала одновременно.

– А что ты вообще понимаешь в этом деле? – спросила она, маскируя растерянность пренебрежительным тоном.

– Я – плотник с лицензией; уже восемь лет работаю подрядчиком.

Грейс не знала, что и думать.

– Надо же, какой ты, оказывается, разносторонний! – съязвила она. Габриэль промолчал.