Дженнифер Чиаверини - Все наладится!

Дэнфорд в раздумье поглаживал подбородок.

Воодушевленный, Джим продолжил развивать мысль:

– Это будет нечто вроде смеси «Крепкого орешка» и «Маленького домика в прериях».

Неожиданно подала голос Саманта:

– Мне нравится «Маленький домик в прериях».

Все молча уставились на нее, и тут выскочил ее агент:

– Если Саманте нравится, то я не против расширить роль Рика.

– Минуточку! – вскинулся Арес. – Я не позволю отдать Роуэну лучшие сцены Джулии! Не-ет, нам это не подходит. – И он демонстративно отодвинул стул, собираясь встать.

Джулию охватила паника, но Дэнфорд примирительно поднял руки:

– Никто не собирается сокращать экранное время Джулии. Мы просто вырежем кое-какие домашние сцены и добавим материала для Рика.

– Домашние сцены? – переспросила Эллен довольно резким тоном.

– Ну, не все. Кстати, раз уж Август остается, надо бы добавить постельных сцен с Сэди. – Он взглянул на Джима: – Вас это устроит?

Джим обернулся к Рику; тот ухмыльнулся.

– Без проблем, – ответил Джим, но тут же настороженно покосился на Джулию. – Э-э, а которая Сэди имеется в виду?

– Джулия.

Джим едва заметно вздрогнул и снова покосился на Джулию.

– Мне нужно переговорить со своим клиентом, – заявил он и склонился к Рику. Джулии нестерпимо захотелось прыгнуть через стол и выцарапать ему глаза. Она догадывалась, о чем они шептались: сможет ли Рик участвовать в постельных сценах с – как бы это покорректнее выразиться – с такой зрелой актрисой? Вот наглец! Ей стоило огромных усилий сохранять безмятежное выражение лица.

Наконец Джим выпрямился, и Рик снова ухмыльнулся.

– А что, нормально, – сказал он, плотоядно глядя на Джулию. – Еще в детстве я мечтал о мамочке из «Нашего дома».

– Очаровательно, – пробормотала Джулия, с трудом сдерживая отвращение.

– Так, отлично. Значит, Августа оставляем, они с Сэди разок-другой покувыркаются на сене, все довольны. – Дэнфорд вопросительно поднял брови на Эллен: – Вы сможете оперативно внести изменения в сценарий, чтобы не задерживать съемочный процесс?

Эллен совсем сникла.

– Не можете – так и скажите, я найму команду студийных сценаристов…

– Я все сделаю, – поспешно заверила его Эллен и обмякла на стуле.

Кратко обсудив план съемок, Дэнфорд распустил собрание. На парковке Джулию перехватила Эллен.

– Просто не верится, что нужно столько всего менять, – пожаловалась она. – Я никогда раньше не писала под диктовку. Это всегда так?

– Шоу-бизнес, что поделать. – Джулия утешающе улыбнулась – у нее было хорошее настроение. Пока все складывается в ее пользу: экранное время не урезали, а постельные сцены с популярным молодым актером – хоть и отвратительным типом – ее имиджу только на пользу. – Вам придется к этому привыкнуть.

Эллен все еще колебалась:

– Боюсь, они испортят мой фильм…

Детка, теперь это фильм Дэнфорда, чуть не сказала Джулия.

– Ерунда! Вы – талантливый сценарист, у вас наверняка получится не хуже, чем в оригинале.

– Ну, если вы так считаете… Вам я верю. Вы здесь единственная, кто разделяет мое видение, кому важна история моей прабабушки.

Джулия принудила себя улыбнуться.

– Конечно, а как же иначе! – Ободряюще похлопав Эллен по руке, она поспешила к машине, подгоняемая чувством стыда и неловкости.

Из больницы Грейс вернулась, окутанная густым туманом депрессии. Ее состояние не изменилось – ни к лучшему, ни к худшему. По словам врача, ей еще повезло – особенно после того, как она рассказала о небольших обострениях, произошедших за неделю курсов.

– Любые обострения серьезны, – в сотый раз напомнил он ей. – Постарайтесь не нервничать: стресс может усугубить склероз.

Склероз… Он произнес это слово так небрежно, словно речь вовсе не шла о жизни и смерти. Конечно, любой врач рано или поздно привыкает иметь дело с серьезной болезнью; однако Грейс до сих пор относилась к ней как к врагу, захватившему ее дом, – не замечать нельзя, и волей-неволей приходится выказывать уважение.

Первые симптомы появились восемь лет назад: покалывания в кистях и ступнях, проблемы со зрением, с координацией движений. Ощущения появлялись неожиданно и столь же быстро исчезали надолго, поэтому Грейс приписывала их усталости, перегрузке, плохому кровообращению и т. д. Первые несколько врачей, к которым она обратилась, подтвердили ее предположения. И лишь после ужасного происшествия четыре года спустя Грейс по настоянию Джастины решила добиться более внятных результатов.