Андрей Шаргородский - Женские слёзы - двести пятьдесят оттенков мокрого (сборник)

Мы выпили, закусили. Тоня закурила, задумчиво закатив глаза, видимо не зная, как начать.

– Да, это случилось три года назад. Мы жили с моим мужем в своем доме на окраине большого города. Он был неплохим человеком, но старше меня на десять лет. Мне было все равно. Насмотревшись на все прелести жизни и столкнувшись два раза с подлым обманом, я решила выйти за него замуж, чтобы спокойно жить вдали от людей и суеты. И все так и было целый год после нашей свадьбы. Он дарил цветы, баловал меня подарками, шептал каждый день на ухо ласковые слова и признания в любви. И я верила. Это сейчас я понимаю, что если мужчина каждый день по пять раз говорит, что любит – это вранье и притворство. Но тогда я верила ему. Дальше получилось все как-то нелепо. По соседству с нами жила женщина с двумя взрослыми детьми. Сын был простой неудачник, с наклонностями к алкоголизму, а дочка ее была шлюшкой. За ней часто приезжали машины и увозили на ночь, а утром она возвращалась помятая пешком. Так вот, в один из вечеров я была у подруги и собиралась там переночевать, но не стала оставаться, так как пришел с работы ее пьяный муж и, как водится, стал мне грязно намекать, что ночью у меня будут сюрпризы. Я вызвала такси и поехала домой. Батарея телефона безнадежно села, и я не смогла попросить мужа меня встретить. Вошла в дом тихо, чтобы не будить его, но его нигде не было. Я вышла во двор и пошла к берегу реки, где у нас была беседка. Там-то я их и застукала. Эта девица стояла в собачьей позе, и они делали то, что в народе называется совокуплением. Я не стала долго думать, схватила весло, которое стояло тут же, и огрела со всей дури сначала его, а потом и ее. Если тебя, Сережа, будет кто-то спрашивать, что такое состояние аффекта, то ты приведи его ко мне, я ему расскажу. Наверно, они были еще живы, во всяком случае, в беседке следов крови не было. Но меня это уже не волновало. Меня понесло. Я затащила их в лодку, отвезла на середину реки и сбросила в воду два тела. Спокойно приплыла на берег, вышла из лодки, сильно толкнула ее по течению, затем зашла в дом и заснула. Утром заложила в ломбарде дом, машину и квартиру, муж это все оформлял на меня, получила пятьдесят процентов стоимости и вечером уже пересекла границу, отослав заявление о пропаже мужа и подозрение, что он ушел к другой. За год, по упрощенной схеме получила вид на жительство, купила поддельный паспорт на вымышленную фамилию и вот, я здесь. А Антонина Игоревна Суходольская живет в Нижегородской губернии, в селе, которое существует только на карте и называется Никитовка, и ждет, когда она официально получит гражданство. Скорее всего, это произойдет уже скоро, так как я оставила свой телефон одной тете из соответствующей службы, которая совсем «не любит деньги». Она звонила и сказала, что уже скоро. Теперь ты знаешь практически все обо мне. Детей у меня не было, мама с папой умерли пять лет назад, так что одна я, и теперь в твоих руках моя дальнейшая судьба.

– Да, это очень плохо.

– Что именно?

– Это очень плохо, когда жена пьет.

– А почему это все решили, что мужчина может уйти в запой, а женщина – нет!

– То, что ты убийца и мошенница – это можно пережить, а вот насчет женского алкоголизма – это серьезно! Тебе еще кучу детей рожать, ты понимаешь?

– Пью я, Сережа, только один месяц в году, после сильного стресса, вот как сейчас. Утром, в обед и вечером выпиваю по сто или двести грамм и нормально себя чувствую, работаю.

– Погоди, ты хочешь сказать, что все это время, пока мы воевали с тобой за дорогу, ты пила?

– Вот видишь, ты даже не замечал.

– Что и за рулем пьяная ездила?

– Угу.

– Ты ненормальная. Как же тебя определить, что ты пьяная?

– Трезвая я никогда не играю на саксофоне.

В одиннадцать часов ночи у нее зазвонил будильник.

– Так, давай наливай скорее, надо еще успеть пропустить по паре рюмок.

– А то что?

– После двенадцати наступает новый день, а возможно, и новая жизнь, так что – запой завершается, публике просьба расходиться.

Мы выпили, уже не закусывая.

– Пойдем на крыльцо, поговорим и будем разбегаться, она, шатаясь, встала и пошла к порогу. Мне ничего не оставалось, как плестись за ней. Сели рядом на крыльце, уже довольно пьяненькие. Ее руки хотели прильнуть к саксофону, а мои к ее бедрам. Но, поскольку мы заранее договорились не делать этого, она пресекла мои, а я ее попытки.

– Все, председатель, до субботы ко мне не ходи и встречи не ищи.

– Чего так?