Юрий Согрин - Школяры

Юрке нравился сенокос. Их покос находился далеко, в шести километрах от посёлка – на реке Гаревой. Ходить туда и обратно через две горы приходилось ежедневно, так как мать категорически отказывалась оставаться в лесу с ночевкой – боялась медведей. Причины этому были: они неоднократно встречали медвежьи следы и разворошенные муравейники неподалёку от своего покоса.

А места, где находился их покос, были красивейшие. Под крутой горой, поросшей отборным сосняком, журчала горная речушка, не замерзающая даже зимой. То, что речка не замерзает, Юрка знал точно. Он сам видел это, когда зимой приезжал на покос за сеном.

По обоим берегам речушки раскинулись поляны, окружённые деревьями и кустарниками, чаще всего, ягодными. Было тут много и малины, и красной и чёрной смородины, и шиповника, и жимолости, и черёмухи, и рябины. А обилию грибов поражались буквально все, кто забредал к ним на покос случайно. Юрка с матерью никогда не ходили за грибами специально, они собирали их из-под косы или из-под граблей. Причём, собирали в немалых количествах, и, чтоб не таскаться с грибами в такую даль, тут же варили их на костре во время коротких «перекуров». Потом раскладывали в банки, занимающие в рюкзаках значительно меньше места, нежели занимали бы грибы срезанные.

Была на их покосе избушка, с ремонта и чистки которой, собственно, и начинались их покосные дела. Зато сколько раз потом она спасала их от дождей. В избушке на свежем пихтовом лапнике можно было даже полежать, прячась от полуденного зноя или разгремевшейся грозы. Была там и небольшая металлическая печурка. Конечно же, была она не новой, а бэушной, найденной на одной из поселковых свалок, но это нисколько не приуменьшало её значимости: она и грела, и сушила, и придавала избушке какой-то уют. В конце концов, мать даже приспособилась на ней готовить пищу.

Однажды, когда мать, Юрка и Сашка сидели и поедали вкуснейший грибной суп из котелка, началась гроза. Началась она с обыкновенного мелкого дождика, но где-то вдалеке уже были слышны раскаты грома. Мать боялась грозы. Ещё в далёком её детстве прямо на её глазах молния попала в женщину, в волосах которой была металлическая заколка, и убила женщину наповал. Случай редчайший, но увиденное потрясло мать на всю жизнь.

Вот и сейчас, едва услышав первые раскаты грома, мать тут же убрала всю снедь и со словами: «Потом доедим», – присела на нары. Юрка ковырялся в печурке, Сашка улёгся на лапник и задремал. Внезапно послышался какой-то гул. Юрка встал и вышел из избушки. Гул раздавался со стороны просеки.

– Пойду, посмотрю, что это за чудо.

Мать встрепенулась.

– Ну, куда ты, – испуганно закричала она, – вернись сейчас же!

Но Юрка уже бежал в сторону ближайшей поляны. Едва выбежав из кустов, он замер от увиденного, как вкопанный. Дальнюю сторону поляны не было видно совсем, вместо этого стояла серо-белая стена чего-то непонятного, которая довольно быстро приближалась к нему. Не понимая, что это такое перед ним, Юрка повернулся и стремглав бросился обратно к избушке, крича на ходу:

– Прячьтесь! Прячьтесь!!

И только он заскочил в избушку, как сзади по поляне, по кострищу, по деревьям и кустам с грохотом ударил град. И какой град! За всю жизнь Юрке не доводилось видеть градины такой величины. Некоторые из них достигали размера куриного яйца. Да и похожи градины были больше на куски льда, а не на привычные для всех шарики.

– Ничего себе! – удивлённо проговорил моментально проснувшийся Сашка.

Мать подсела поближе к дверям, чтобы получше разглядеть это чудо природы. А град всё сыпал и сыпал.

– Хорошо, хоть сено у нас не собрано, а только скошено. Не то пересушивать бы замучились…

Последнее её слово прервал оглушительный треск, и в пятидесяти метрах от избушки молния, как бритва, срезала сухое дерево. Пенёк и отброшенный в сторону обрубок дерева задымились. Юрка повернулся к матери, чтобы высказать своё удивление, но той возле дверей не оказалось. В считанные секунды она отскочила в дальний угол избушки и сидела там, на нарах, в обнимку с Сашкой.

– Мам, ты чего?

Но мать отмахнулась от него дрожащей рукой.

Минут через десять гроза закончилась. Точнее сказать, не закончилась, а с гудением ушла куда-то в сторону Висима.

Выйдя из избушки и похрустывая ногами по градинам, Юрка с усмешкой сказал:

– С Новым годом, дорогие товарищи!

Вокруг было бело. От земли, покрытой ледяным покрывалом, поднимался пар. С деревьев свисали поломанные ветки с порванными в лохмотья листочками. Вся нескошенная трава была прижата градинами к земле.