Николай Редькин - Тихая Виледь

Всех собравшихся можно было поделить на две части. К первой, весьма многочисленной, относились те члены хозяйства, которых всегда куда-то вели (направляли). Теперь, когда время изменилось и никто никого никуда не вел, а каждый сам должен был решить, куда ему идти, они растерялись, – а куда, собственно? – и так как не знали, куда именно, то, не готовые сами ступать куда-то, по привычке выполняли роль ведомых.

То есть они, в сущности, не знали, что именно хотели, и готовы были идти туда, куда укажут. Правда, партии нынче нет (малочисленная организация Воронина не играла заметной роли), но есть руководящие работники (тот же Федор Степанович, последний первый секретарь), и есть они, которыми надо руководить. Сказали им идти в фермерские хозяйства – они пошли в фермерские хозяйства. Куда деваться. Куда-то надо подаваться. Лучше туда, куда умные люди указывают.

А они есть, эти люди, которые определенно знают, что хотят, знают куда идти, что делать. И эта, вторая, весьма малочисленная, но энергичная предприимчивая часть собравшихся в зале людей пыталась убедить колеблющихся (неопределившихся) в правильности указанной дороги.

Федор Степанович тоже вроде бы относился ко второй части, однако он производил впечатление очень уставшего человека, который желал об одном только: чтобы поскорее все это закончилось.

Тяжелая ему выпала доля. Но горькую чашу свою он должен был испить до дна. (Настя права, в кусты он не побежит.)

Игнат же Валенков был весьма активен, даже весел (как на празднике деревни), напорист, выступал часто и подолгу.

– Вы вот так и не избрали меня председателем колхоза, – напоминал он колхозникам, не знавшим, что они хотят и куда им теперь идти, – а хозяйство, между прочим, можно было бы еще спасти. Надо было только все посчитать: сколько держать скота! Раз! Какие площади пахать! Два. Сколько сеять. Три. Привести все в соответствие. Заготавливать больше леса. Четыре. Пилить его здесь же, обрабатывать и продавать. Пять.

– Давай, перечисляй! – гудело собрание. – Знаем, куда наш лесок-от идет.

– Так вы же получили зарплату! Первый раз за несколько месяцев. На рынке надо работать. И все будет. И кадры мы бы сохранили, техпотенциал. Но ни нынешний председатель, при всем моем уважении к нему, ни бывший председатель Владимир Николаевич – вот он, здесь присутствует – а он-то уж прежде всего – палец о палец не колонули, чтобы поправить положение…

– Чего придумал! – рыкнул недовольный Владимир Николаевич. – Сказывай уж, кого хочешь озолотить…

– Так рынок же, говорю! Хотите жить – ищите рынок сбыта, торгуйте! Сидите на деньгах и не знаете, что делать…

Собрание загудело. Не любили покровские мужики, когда их обвиняли в тупости. Федор Степанович долго их успокаивал. Наконец, добившись тишины, огласил списки имущества, отходившего прислонинцам, покровцам, заднегорцам, и его стоимость (она была примерно одинаковая). Назвал гектаро-баллы земли, выделенные на каждого работника.

Однако голосование по спискам замялось. Проголосовавших «за» почему-то оказалось мало. То ли люди не поняли, за что голосуют. То ли не расслышали (речь Игната всех завела). Игнат вновь взял слово и выразил свое несогласие по поводу распределения между фермерскими хозяйствами невостребованных паев и имущества, которое на них приходилось. По его мнению, это имущество новые хозяйства чуть ли не в собственность забирают.

– Это право фермерских хозяйств, – пытался растолковать собранию суть вопроса Федор Степанович, – брать или не брать невостребованные паи. Наше хозяйство, например, и хозяйство Воронина согласились взять их в управление, в пользование, а не в собственность, как пытается утверждать сейчас Игнат Петрович. По крайней мере, у этого имущества будет хозяин. Если невостребованное имущество не передать в доверительное управление, то его растащат. Если вы, Игнат Петрович, хотите взять в управление какие-то объекты, то ради Бога, сейчас и решим…

– Не вводите собрание в заблуждение! – взвился Игнат Петрович. – Надо назвать перечень этих объектов, где какой находится. И что это конкретно. И кому.

– Вот тебе раз! – развел руками Федор Степанович. – Я только что огласил весь список. Зачитать еще раз? – обратился он к собранию.

Собрание опять загудело.

Одни кричали, что Питеряк (его так и называли, не стесняясь) умышленно затягивает собрание, выгадывает, на своих питерских хозяев работает.

Другие (сторонники Игната, члены его фермерского хозяйства) кричали, что Игнат Петрович прав, надо зачитать еще раз и обсудить.