— Д о к т о р Б е н а с, Гильда, не уходите далеко, — предупреждает, торопясь куда-то мимо них, врач.
— Не бойтесь! — зло отвечает Бенас. — Ваш дом любой покажет, если заблудимся.
Они идут рядом. Из окон смотрят сестрички и головами качают. По высокой цементной ограде пробегают две кошки. Уже весна. Цветет сирень. Кто-то в полосатой одежде забрался на куст и трясет.
Наземь падают лиловые яблоки сирени.
Из высокой красной трубы поднимается дым и, изогнувшись вдалеке, за цементной оградой, заползает в верхушки сосен.
Рядом с Бенасом идет она, спокойная и послушная, иногда наклоняется и, сорвав цветок, теребит его пальцами.
— Гильда, — говорит Бенас, садясь на скамью и усаживая ее рядом. — Тогда море было все красное и закат. Мы искали гору и заглянули в луна-парк. Сели в электрические машины с резиновыми брюхами и тут же разъехались, машины, задевая тонкими усами за сетчатый потолок, разлетелись кто куда, потом встретились, сильно ударившись рылами… После этого мы отправились в большой голубой шатер, там были играющие ящики из Чехословакии, мы отыскали одну пластинку. Она называлась «Боль воспоминаний». Ты не хотела, чтоб мы ее поставили, но я уже бросил монету. Когда раздалась мелодия, ты пожала мне руку и показала на стоящую в углу седую старушенцию. Она украдкой слушала нашу музыку, поджав бледные морщинистые губы, и глядела на нас. Ты еще сказала: «Бенас, эта старушенция теперь шепчет, что мы с тобой счастливы». Мы отправились к бухте, уселись в амфитеатре, и ты тогда говорила, что завидуешь здоровым людям, нет, ты сказала, что ненавидишь здоровых людей… Гильда… — Он сжимает ее руку и, отпустив пальцы, видит, какая она бледная. Побелели от крепкого пожатия и ее пальцы. Гильда взвизгивает, а потом разражается хохотом, размахивая руками.
— Гильда, ты вспомнила? Все вспомнила, молодец, теперь сама рассказывай дальше, а я тебе буду помогать… Тогда мы еще постояли, пока не село солнце, а потом пошли в цветочный магазин, купили целый букет белых калл. Мне эти цветы нравились, а ты говорила, что они не могут радовать человека, только печалить.
— Гильда! — вдруг вскрикивает он. — Гильда, ты меня не понимаешь? Нет?! — Он приближает лицо вплотную к ее испуганным глазам. Нижняя ярко красная губа Гильды чуть-чуть отвисла. Бледная, смотрит она на Бенаса и трясет головой.
— Гильда, понимаешь ли ты, знаешь ли, что с того утра, когда мои пальцы на твоей шее нащупали пульс, без тебя я не могу больше сделать ни шага, что ты для меня самый дорогой человек. Гильда, неужели ты ничего не можешь вспомнить? Гильда, ты правда ничего не понимаешь?..
Бенас опускает голову, долго глядит на ноги Гильды, на колени, которые скрывает полосатая одежда. Он тихонечко скулит, продолжая объяснять, а Гильда в это время, как во сне, лишь чуть-чуть касаясь, прикладывает ладонь к его колючей щеке. Он хватает руки Гильды, целует их, и снова исподволь возвращается исчезнувшая навеки надежда, что все переменится. Однажды выйдут они в белое, ясное поле, и у них самих головы будут белыми и ясными. Далеко, в самом начале жизни, останется зловещая черная бездна, в которую они чуть было не провалились, но удачно выкарабкались. Охваченный минутной радостью, он молчит, успокоившись, держа ее руки, на которых еще видны следы от его пальцев. Ее грудь вздымается, вздрагивают ресницы, она словно впивает в себя то, что было когда-то настоящим и живым, впивает окружающую их сейчас весну. Он снова неспокойно поворачивается, заглядывает в ее темные глаза, ловит карие бегающие радужки, ищет в них подтверждения.
Она все еще сидит прямо, без движения. Спокойным голосом говорит:
— Твой голос дрожит, Бенас. Надо владеть собой…
— Гильда, ты уже поняла, ты вспомнила море и амфитеатр?
Гильда собирает с колен Бенаса пушинки одуванчиков и медленно, бесстрастно качает головой.
На другой день, когда они снова идут к своей скамье, полосатый человек трясет другой куст сирени, человек тоже другой, и с этого куста осыпаются фиолетовые яблоки.
— Г и л ь д а и доктор Бенас, — слышит она слова врача. — Далеко не уходите, чтоб не пришлось искать.
Гильда чувствует, как вздрагивает Бенас, он молниеносно поворачивается, одним прыжком оказывается рядом с врачом:
— Доктором меня называете? Зачем издеваетесь? Какой я вам доктор? — Бенас с силой дергает свою полосатую курточку, на зеленую траву сыплются пуговицы. Гильда уже подошла к нему, она держит Бенаса за руку, а врач негромко говорит ей:
Читать дальше