Юозас Апутис: Мост через Жальпе

— Здесь где-то должна быть лазейка, помню, что была. Неужто залатали? Здесь, в этом углу, — задыхаясь, почти несознательно говорил он, а Дейма глядела на унылые и пустые поля, уходящие вдаль до почти не видимого отсюда леса. Одна-единственная узкая неровная тропинка петляла отсюда, исчезая в ложбинах и вновь проступая на пригорках.

— Бенас… — вполголоса сказала она, отпуская его руку.

— Здесь где-то должна быть, здесь… — твердил он.

Теперь они шли быстро, было слышно, как неподалеку трудится речка. Наклонясь вперед, он торопливо шагал, почти волоча за собой Дейму. Вдруг он остановился и охнул:

— Господи! Дейма, погляди, какая зелень! Какой цвет…

Оба уставились как на чудо — совсем рядом, в излучине реки, невыразимо живая зелень, высокая, умытая дождем трава! Склоненная по течению реки, она дрожит от знобящего осеннего ветра.

Бенас как-то странно разбросал в стороны руки, поднял голову, а в его глазах отразилась живая осенняя трава.

— Бенас, какая зелень, какая зелень… Ничто не может кончиться, ничто.

— Точно.

— Бенас…

— Что?

— Ты иди сам, дальше я не могу. Не успеваю, Бенас. Я здесь останусь.

— Хорошо, Дейма… — лихорадочными глазами Бенас смотрел на ее усталое лицо.

Дейма аккуратно сложила японский зонтик и кивнула. Бросившись к ней, он стальными руками сжал ее плечи.

— Бенас.

— Дейма.

И тогда он побежал, почти сразу обнаружил желанную лазейку и заглянул в нее во двор.

Под голыми деревьями высились кучи листьев, из одной поднимался серый дым. У этой кучи копошился старый усатый сторож, рядом, навострив уши, сидела огромная овчарка. Бенас попытался пролезть в щель, но не уместился, поэтому скинул плащ и протиснулся-таки, мучительно обдирая ребра о цемент.

Бегом понесся к сторожу, тот раскинул руки, и Бенас бросился к нему в объятия.

— Вы узнали меня, господи, вы узнали!.. — кричал Бенас, застыв в объятиях сторожа и положив голову ему на плечо.

Потом все понемногу схлынуло, он увидел, что сторож глядит мимо усталых деревьев, где по насыпи гуляла Гильда. Над головой она держала маленький цветастый зонтик, который сейчас, слякотной осенью, казался таким бессильным. Гильда глядела себе под ноги.

— Гильда! — вскричал он, выпуская сторожа и, спотыкаясь о промокшие кочки, поспешил к ней. — Гильда! Наконец-то я вернулся.

Она остановилась. В темных ее глазах Бенас видел свое продолговатое лицо.

Он больше не кричал. Странно согнувшись, глядя снизу на ее мокрый красивый подбородок, он говорил по складам, без спешки:

— Гильда, ты помнишь? Тогда мы пошли, уселись в амфитеатре бухты на лестнице, одноногий человек скакал к воде, и ты тогда сказала, что о ч е н ь л ю б и ш ь з д о р о в ы х л ю д е й… Гильда, ты что-нибудь помнишь, ты меня понимаешь?

Гильда застывшим взором глядит на Бенаса. Карие радужки огромных глаз бессмысленно бегают.

Гильда медленно качает головой. Ее нижняя губа чуточку отвисла.

Все еще горбясь, краем глаза Бенас видит усатого сторожа и большую овчарку, которая сидит возле него, отвернув от костра морду: ей не нравится дым.

Бенасу кажется, что брешь, через которую он недавно протиснулся, закрыл огромный зеленоватый глаз Деймы.

Имеется в виду основоположник литовской литературы Кристионас Донелайтис.

Королева (лит.).

Габия — богиня домашнего очага у древних литовцев.

«Судьба Шимонисов» (искаженное лит.).