Геннадий Николаев - Вещие сны тихого психа

— Вы меня не так поняли! Для меня всё это тоже важно. Но мы говорили о Гале…

— Да, да, о Гале… Понимаете, голубчик, насколько я разбираюсь в балете, жизнь — жестокая штука. Если бы у них, имею в виду Галю и Марэна, были дети, то, убежден, все пошло бы совсем иначе. Галя в самом начале наступила на мину, и жизнь ее покатилась под откос. Марэн — слишком мягкий, живет в мире своих идей, вечно ищет смысл во всем, с чем сталкивается. А смысла зачастую просто-напросто нет. Есть жестокая бессмыслица. Душа не может этого выдержать. Я говорю про Марэна. А вам, вижу, хочется еще раз спросить, нормальный человек Марэн или всё же сумасшедший. Попробую с другой стороны. Одни, в России, считают нас, эмигрантов, сумасшедшими, другие говорят «молодцы, разумные люди». Про тех, кто эмигрировал, а потом, не выдержав, вернулся обратно, говорят «ну, этот совсем спятил» или «хоть один опомнился». Разброс, как говорят математики, от минус бесконечности до плюс бесконечности. Так же и с Марэном… Они с Галей хорошие люди, хотя по характеру очень разные. И оба угодили в живодерню, которая и ей, и ему противопоказана. Кстати, Папе — тоже. Вот разным Валентинам там раздолье, это работа для хищников. Если бы мы могли, пройдя какой-то путь, нажать кнопку, как на компьютере, «НАЗАД», вернуться и двинуться в другом направлении… Но, увы, в жизни обратного хода нет… Итак, про Галю. Возможно, вам покажется это циничным, но есть такая шутка: «Любовь с большим сексом — большая любовь, с малым — малая». Это хорошая шутка, хотя у стариков возможны иные мнения. Так вот, в Париже, как докладывает израильская разведка, Галя не одна, а с неким приятелем, но не с Валентином. Однако здесь начинается, как говорят немцы, PRIVATLEBEN, частная жизнь, куда посторонним вход воспрещен. VERBOTEN!

Пятьдесят… Сорок… Тридцать… Что?.. Бесплатно? (Нем.)