Филимон Сергеев - Идущий от солнца

Иван приподнялся с лавки, обнял Веру, и она только сейчас поняла, как он устал.

Руки его были беспомощными и вялыми, словно ветви дерева, у которого подрубили корни.

– Ваня, ты не заболел?

– Не знаю, но почему-то кружится голова, и страшно хочется спать.

– Ты устал, друг мой. ничего, я тебе сейчас сделаю массаж, и тебе будет лучше. Только ты сейчас ни о чем не думай и душу свою не терзай земной катастрофой. И обо мне тоже не думай. Ты только чувствуй меня и прижимайся как можно крепче ко мне. Ведь я не одного дистрофика на ноги подняла и жить заставила полнокровной жизнью.

Вера уложила своего любимого на правый бок и, прикусив его губы, очень осторожно и ласково стала разглаживать его мужские части тела, слегка пощипывая и поколачивая их своими тонкими натренированными пальцами.

– Прошу, мой милый, не шевелись. Я должна нащупать в тебе Эроса и отправить его по орбите твоего уставшего тела.

– О чем ты говоришь, Вера?! Эрос – это малая планета Солнца. Ее движение позволило уточнить параллакс солнца и значение астрономических единиц.

– Да-да, вполне возможно, и, может быть, космический Эрос связан с твоим телесным. Но сейчас меня интересует только твой.

Она прильнула к его расхристанной груди, пахнущей костром и дымом, своей подростковой грудью и скользнула гибкими пальцами по его бледному лицу.

– Милый мой, как ты мало заботишься о себе, о своих искренних чувствах, о своем Боге любви, нежности. Во Вселенной миллиарды звезд, и думать о всех них – ума не хватит. Ты должен, Ваня, прежде всего, о себе думать. Дай мне твою руку и положи на мою плоть, которая не может жить без твоей. – Она взяла его руку и была счастлива, что ладонь его при соприкосновении с ее талией стала теплой, чувствительной.

– Я не могу думать только о себе, – с дрожью в голосе возразил Иван. – Особенно теперь… Когда я закрываю глаза, то вижу сотни, а иногда тысячи обездоленных голодных людей. И это в начале двадцать первого века! Когда человек уже был на Луне и запустил сотни искусственных спутников. Возникает вопрос: где разум человека, если он за столько веков не научился кормить обитателей своего капища?! Что мешает ему?

– Эрос, Ваня. Бог любви и чувственных наслаждений. Только он ведет нас к истине и гармонии всего того, что движет наши души навстречу друг другу, Она притянула его обессиленную руку к своим губам, а потом каким-то ловким, почти кошачьим движением отыскала на теле Ивана, как она считала, бога любви и нежно отправила его по орбите истомленного тела своего любимого.

– Сейчас тебе будет лучше. Не отводи глаз от моих стыдливых губ и моей потревоженной груди, вспыхнувшей от средневекового кайфа в стенах такой бани.

Иван слушал ее внимательно, делал все, что она просила, и улыбался. Ему было приятно, что бог любви Эрос и планета-малютка Эрос имели одно и то же имя. Ему было в радость, что баня по-черному не отпугнула Веру, и она с удовольствием полоскала свои густые волосы в ее темной воде.

Он наслаждался сухим теплом, идущим от раскаленных древних камней.

Но он прекрасно понимал, что все, что сейчас происходит с ним, будет в последний раз и больше никогда не повторится.

От этого душа леденела, и почему-то страшно хотелось выпить самогона.

– Ну, где твой бог любви? – с тревогой спросил он и лег на спину. – Он между нами. Ты чувствуешь сладкую дрожь чуть пониже живота?

– Я это чувствую всегда, если ты рядом. В этом твоя мужская сила, милый мой. Но сейчас она разольется по всему телу и снимет твою усталость.

– А если не разольется?

– Тогда тебе надо бросить все и лечь спать.

– Этого делать нельзя. Надо уничтожить родник как можно скорей, пока в небе ущербная луна. А потом поторопиться с кострами. Если нас обнаружат спецназовцы, то инопланетяне могут не приземлиться.

– Тогда ложись на живот и полностью расслабься, – Вера сходила в предбанник, принесла нож и, отрезав свои русые волосы, пахнущие ключевой водой и осиновым дымом, положила Ивану под голову.

– Сейчас я буду делать массаж всего тела. Только прошу тебя, постарайся не уснуть и не вздумай приставать ко мне. Даже если очень захочется, даже если чувственная дрожь пошатнет тебя, все равно не приставай. Дыши моей отрезанной косой, моим телом, но не приставай, – она нагрела его спину своими разгоряченными ладонями и гладила кожу на его позвоночнике, пока кожа не покраснела и не покрылась потом. – Если тебе не будет лучше, я, Ваня…

– Хватит, Вера… – прошептал он и, с трудом поднявшись с лавки, перекрестился. – По-видимому, твой бог Эрос не хочет разливаться по моему телу… Мне плохо, очень плохо. у меня нет сил поддать жару.