Филимон Сергеев - Идущий от солнца

В предбаннике было холодно, но чисто и уютно. Нижнее белье висело на выскобленном добела вересковом шесте. Лавка, стоявшая под ним, была тоже словно выскоблена временем и ветром.

– Я присяду, Вера, а ты пока белье себе подбери, – устало сказал Иван.

– Ладно, Ваня, не это главное сейчас!

– Ну да, чем скорее помоемся, тем больше времени на подрывные работы останется. А потом еще ополоснемся. Наша баня держит тепло более двух суток, даже зимой.

Когда Вера разделась и стала расчесывать свои длинные светлые волосы, свалявшиеся от длительного перехода по болоту, Иван смотрел на нее, как на Афродиту. Синяки на ее чувственном ранимом теле куда-то исчезли, и молодая, еще юношеская кожа заиграла вдруг от сильно натруженных мускулов всеми цветами вечернего солнца. Иван только сейчас по-настоящему увидел, как прекрасно ее тело. Ноги ее хоть и были худыми, словно у годовалого лосенка, но в самых нежных чувственных местах обрели вдруг такую изящную, почти классическую форму, что, глядя на них, Иван, сам того не замечая, как-то внезапно ожил и, положив правую руку на ее плечи, а левой обхватив ноги невесты, долго смотрел ей в глаза.

– Я хотел жить с тобой, – тихо сказал он. – Век жить… Именно здесь. Иметь много детей, быть самым счастливым человеком на Земле! И вдруг такая неожиданность! Инопланетяне словно подстерегли меня. Надо же появиться письму не раньше и не позже! Боже мой, как раз в дни ущербной луны, когда я влюбился! И не в кого-нибудь влюбился, а в женщину, от судьбы которой даже солнце потемнело, выслушав ее раскаянья. За что такое наказание?! Ведь я люблю тебя, Вера, люблю! Почему я должен бросить свою родную Землю и улететь Бог знает куда! Вера! Верушка, родная моя ласточка, какое блаженство вокруг, какая благодать! И ты в этой благодати, словно перелетная лебедушка в райском гнезде, пахнущем морошкой, багульником. Я хочу остаться здесь… – Иван вдруг с какой-то щемящей тоской и приливом неизвестно откуда взявшихся сил обхватил обнаженное тело невесты и, подняв свою любовь на руки, осторожно положил на широкую деревянную лавку. – Ты слышишь меня? Я хочу жить здесь и иметь от тебя здорового парня, который постоял бы за тебя и за многих униженных русских людей, – Иван чувствовал, как тело невесты задрожало, зарделось от его искренних слов. И руки ее потянулись к его воспаленному лицу. Она вдруг вытерла с его щек внезапные слезы и неторопливо приблизила его грудь к своей разнеженной груди.

– Ваня, ты должен покинуть Землю, – на этот раз очень проникновенно, очень твердо сказала она. – И как можно скорей, Земля либо погибнет, либо ее продадут инопланетянам и превратят в могильник радиоактивных отходов или свалку космического мусора. Я понимаю, ты вырос здесь, среди людей, влюбленных в свой край. Но ты теперь никто, Ваня. Тебя обвиняют во многих преступлениях. Но главное из них, как мне кажется, – ты встал на защиту Белого дома и многих русских людей и отправил кое-кого на орбиту человеческих душ. Зачем?

– Как, зачем?

– Совсем скоро эти млекопитающие сами отправятся туда, без твоей помощи. Дурашка ты мой ненаглядный. Я хотела кое о чем поведать тебе, но ты еле стоишь на ногах, и нам лучше пойти в парилку… Давай смоем грязь от этих вонючих вертолетов, – она взяла его за руку и, словно ребенка, нежно потрепала за густые волосы. – Баня успокоит тебя, ненаглядный мой следопыт. А я погреться хочу.

Подобных бань Вера никогда не видела. Каменка была выложена из таких больших камней, как будто их привезли от Соловецкого монастыря.

В центре возвышался необыкновенно огромный валун, имеющий метровое углубление, на котором лежала широкая осиновая крышка. В нем томилась горячая вода и каким-то чудом не выкипала и не остывала долгое время. Топка была поодаль каменного котла: без дверцы, трубы, но с изумительной легкой тягой.

– Ниего себе! – удивилась Вера. – Это фантастика!

– Фантастика у нас впереди, а это обычная баня по-черному, которая проста, как ваган или как березовое ведро, – поправил ее Иван. – Тебе, Верушка, необходимо попариться, даже если ты не переносишь жар и голова закружится.

– Ты так считаешь?

– Ну да… хорошая баня, как говаривали в старину, все грехи снимет. Полезай на полок – я сейчас жару поддам.

– Не надо, Ваня. Я хочу сначала помыться.

– Тебе спину потереть?

– Потом.

– Тогда я отдохну немного.

Иван разделся, прилег на лавку, стоявшую у оконца напротив каменки, и оглядел баню.