Пайпер Керман - Оранжевый – хит сезона. Как я провела год в женской тюрьме

Нина к тому же беспокоилась о том, чтобы найти вместо себя подходящую замену для Поп. После промаха в столовой я и представить себе не могла, что вхожу в список кандидатов, но одним субботним вечером Нина подозвала меня в общей комнате. Они с молчаливой девушкой сидели по обе стороны от Поп.

– Пайпер, иди перекуси!

Устоять перед контрабандной едой было невозможно – вряд ли кто-то мог удержаться от простой радости съесть что-то, кроме казенной еды, особенно если блюдо было приготовлено с любовью. Впрочем, после скрытой угрозы Поп в столовой я чертовски ее стеснялась.

Они ели чипсы с гуакамоле. Я знала, что авокадо куплены в тюремном магазине, а потому не были контрабандой. Мне не хотелось показаться жадной, поэтому я взяла лишь чуть-чуть.

– Какая вкуснятина! Спасибо!

Поп искоса взглянула на меня.

– Возьми еще, не стесняйся! – сказала Нина.

– Мне хватит, я сытая. Спасибо! – ответила я и попятилась.

– Да ладно тебе, Пайпер, посиди немного с нами.

Теперь мне стало не по себе. Но я доверяла Нине, поэтому подтащила еще один стул и села на него, готовая убежать при первом же намеке на неудовольствие Поп. Я немного поболтала с молчаливой девушкой о ее скором возвращении на волю и встрече с сыном-подростком, а потом мы вместе погадали, сможет ли она найти работу в профсоюзе плотников. Когда начался фильм, я извинилась и ушла.

На следующей неделе они снова подозвали меня. Тем вечером они предложили мне бургеры, пышные и сочные, гораздо лучше тех, что давали в столовой. Я проглотила один, почти не жуя, и почувствовала вкус орегано и тимьяна. Похоже, мой аппетит порадовал Поп, и она наклонилась, чтобы пояснить:

– Я добавляю специи.

Через пару дней Нина задала мне вопрос:

– Как ты насчет того, чтобы смотреть кино вместе с Поп, когда я пойду на программу реабилитации?

Что?

– Она хочет, чтобы кто-то составлял ей компанию, когда меня не будет, ну и газировку приносил иногда, понимаешь?

Неужели Поп действительно хотела, чтобы я составила ей компанию?

– Ну… ты нормальная, понимаешь? Поэтому мы и дружим. С тобой всегда поговорить можно.

Меня поразило это откровение: оказывается, кто-то из заключенных мог получать желаемое.

Ее предложение показалось мне великим авансом – от такого просто так не отказываются. При встрече с Поп я включала все свое обаяние и, вероятно, преуспела в этом. Скорее всего, нормальных по ее меркам людей в лагере в тот момент вообще было не слишком много, потому что примерно неделю спустя Нина спросила меня, не хочу ли я занять ее койку и стать соседкой Поп в блоке А – в «предместьях».

Я растерялась:

– Но я ведь в блоке Б, не могу же я уйти.

Нина закатила глаза:

– Пайпер, Поп сама выбирает себе соседок.

Меня поразило это откровение: оказывается, кто-то из заключенных мог получать желаемое. Конечно, если эта заключенная отвечала за порядок на казенной кухне…

– То есть меня переведут?

Нина снова закатила глаза, и я нахмурилась, терзаемая противоречивыми чувствами.

Блок Б оправдывал свое прозвище «гетто»: там присутствовали все раздражающие факторы любого гетто в мире. Один из обычаев блока Б и вовсе сводил меня с ума: заключенные вешали малюсенькие наушники на металлические койки и врубали свои карманные радиоприемники через самодельные «колонки», заставляя всех вокруг на оглушительной громкости слушать дребезжащую музыку. Меня раздражала не сама музыка, а ужасное качество звука.

Но блок А, казалось, был населен огромным количеством дотошных старушек и работающих в щенячьей программе заключенных, которые жили вместе со своими собаками и были поголовно чокнутыми. К тому же мне не хотелось, чтобы меня сочли расисткой, хотя никто в лагере и не задумывался, перед тем как выдать очередной расовый предрассудок.

«Милочка, – сказала мне как-то другая заключенная, – здесь все пытаются соответствовать самому жуткому из культурных стереотипов».

На самом деле отчасти этим и объяснялось оказанное мне доверие.

– Поп не хочет, чтобы к ней подселили какую-нибудь лесбиянку, – просто объяснила Нина. – А ты вполне приятная белая девушка.

С одной стороны, Поп могла бы стать очень выгодной соседкой, ведь она явно обладала огромным влиянием в лагере. С другой стороны, я подозревала, что жить с ней будет не так-то просто – достаточно было взглянуть на то, как суетилась вокруг нее Нина.

Наконец, я подумала о Натали: она была ко мне очень добра, а жить с ней было одно удовольствие, тем более что сидеть ей оставалось всего девять месяцев. Если я съеду от нее, как знать, какую чудачку поселят в отсек 18?