Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

– Мэймэй, ты вернулась? Вот и хорошо! Прошлое пусть остается в прошлом. – Он раскрыл объятия и заключил в них Ду Мэй.

И тут Ду Мэй заплакала. За все это долгое время, когда ей было больно, она пила, но ни разу не плакала.

– Не плачь! Мы не будем плакать!

Но Ду Мэй продолжала плакать:

– Чэнь Цзэво умер! Это мы убили его!

Руки судьи Чэнь Цзэво, обнимавшие Ду Мэй, словно одеревенели. Через какое-то время он сказал:

– Это я убил Чэнь Цзэво, к тебе это не имеет никакого отношения!

Ду Мэй оттолкнула его и достала из сумочки соглашение о разводе:

– Давай разведемся!

Когда Чэнь Цзэво получил ее CMC о том, что она возвращается домой, радости его не было предела. Он позвонил дяде, который беспокоился из-за кризиса брака племянника, и поведал ему эту радостную весть. Он специально пораньше вернулся домой, чтобы приготовить те блюда, которые любила Ду Мэй. Он полагал, что все закончилось. Хотя у них обоих появились шрамы в душе, но он верил, что со временем все постепенно сотрется из памяти. Он не предполагал, что Ду Мэй сразу по возвращении домой заставит его поставить подпись под соглашением о разводе! Он взял документ в руки, и лицо его посерело. Зная Ду Мэй, он понимал, что это – результат ее долгих и глубоких размышлений. Спустя какое-то время он сказал:

– Я сегодня кое-что приготовил – те блюда, которые ты любишь. Думал, что будем отмечать твое возвращение. Что ж, давай расстанемся по-хорошему и поужинаем всей семьей напоследок.

– Не стоит. Ты прочитай внимательно, и если нет никаких возражений, то завтра пойдем в ЗАГС и оформим развод.

Чэнь Цзэво с болью в голосе ответил:

– Я уважаю твой выбор.

– Ребенка я оставлю тебе, потому что не считаю, что могу быть хорошей матерью. Надеюсь, ты станешь для него хорошим отцом.

После ЗАГСа Ду Мэй направилась в редакцию и написала заявление об увольнении. Главный редактор в изумлении спросил:

– Вы же отлично работали, почему так внезапно решили уволиться?

Ду Мэй устало ответила:

– Я плохой журналист и не имею права продолжать тут работать.

– А куда вы хотите перейти? Уже нашли новое место работы?

– Я увольняюсь, а не перевожусь на новое место.

– Сейчас всеми правдами и неправдами все пытаются устроиться работать в системе, не то что в девяностые, когда все бросали работу и отдавались коммерческой деятельности. Так почему же вы так поступаете?

– Хочу изменить свою жизнь.

Родителям Ду Мэй после получения известия о том, что дочь развелась, да еще и уволилась, ничего не оставалось, кроме как рассердиться. Отец спросил:

– Что ты теперь собираешься делать?

– Хочу уехать куда-нибудь.

– Куда именно?

– У меня нет какой-то конкретной цели. Куда глаза глядят.

– Когда устанешь – возвращайся домой. Здесь твой надежный тыл навсегда.

Ду Мэй зарыдала, обняв отца.

Накануне отъезда она съездила навестить жену торговца Чэнь Цзэво. Эта худая женщина с темным лицом по-прежнему торговала фруктами. Ду Мэй когда-то брала у нее интервью, но та не узнала ее. Ду Мэй в смятении смотрела на нее издалека, не осмеливаясь подойти поздороваться. В итоге она сняла пять тысяч юаней и, притворившись, что покупает фрукты, подложила на тележку конверт с деньгами. Взяв фрукты, она поспешила прочь. Но не успела она далеко отойти, как сзади раздался крик. Она обернулась и увидела, что к ней бежит запыхавшаяся жена торговца Чэнь Цзэво. Эта женщина с темным лицом протягивала к ней руку с конвертом и кричала:

– Вы забыли деньги!

В этот момент Ду Мэй почувствовала, что готова сгореть со стыда, ей стало ужасно стыдно, что она хотела деньгами купить душевное спокойствие.

Еще Ду Мэй навестила семью погибшего У Юна. Его отец все так же работал таксистом, мать же была раздавлена страшным горем, после смерти сына она оказалась прикована к постели. Она узнала в Ду Мэй журналистку, приходившую к ней раньше, заговорила с ней о сыне и начала рассказывать, как было радостно в доме, когда сын был жив; слезы беззвучно текли по ее лицу. Ду Мэй спросила про невесту У Юна. И тут мать заплакала в голос. Сквозь ее причитания Ду Мэй узнала, что сначала невеста хотела родить ребенка, но ее родственники были против, она продержалась несколько дней, а потом сделала аборт. С тех пор обе семьи больше не общались.

В Ду Мэй крепло убеждение, что ее грех слишком велик. Она не могла больше оставаться в этом городе, опасаясь однажды задохнуться. Она снова выбрала побег – как тогда, в прошлом, когда сбежала от горячо любимого человека, которого не могла не покинуть. В прошлый раз она сбежала за границу, а в этот раз утратила ориентиры и хотела лишь скрыться, но не знала куда. Она купила билет на первый попавшийся поезд и отправилась в совершенно незнакомое место, затем в еще одно и еще. Она уехала далеко и путешествовала долго, но душа ее все равно не могла успокоиться.