Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

– Ну раз так, может, я пойду к ним и намекну? Мне кажется, они все нормальные парни, совсем не такие, как ты о них говоришь, – предложила Лю Цайин.

– Ты ничего не должна говорить, если заведешь с ними этот разговор, я всерьез от тебя откажусь, – ответил он сурово. – Запомни, что такими делами женщины не занимаются, сохрани мне лицо, я не такой, как другие мужчины.

Чэнь Цзюньшэн вдруг резко встал, сильно раздраженный.

– Ладно, ладно, я не буду ничего говорить, раз нельзя пойти спросить, – ответила Лю Цайин, глядя в лицо мужу.

Она тоже встала, почувствовав себя неправой. Потянув Чэнь Цзюньшэна за рукав, проговорила:

– Я ошиблась, что теперь.

– Даже думать не смей.

– Хорошо, я поняла. Я тебя, наверное, потому приглядела, что ты не такой, как все остальные.

Разглядев в глазах Лю Цайин слезы, Чэнь Цзюньшэн принял решение ничего не говорить, он потянул жену за руку и с улыбкой сказал:

– Веришь или нет, я знаю одно место, куда ходят не иначе как бессмертные.

Лю Цайин улыбнулась, снова села и напряженно обратилась к нему:

– Говори начистоту, наверное, ты часто водишь туда девушек. Я заметила, что ты многим нравишься.

– Откуда ты знаешь?

– Я не дура. – Лю Цайин вытянула шею.

– Да, вожу, и не просто часто, а по одной каждый вечер, за год набирается более трехсот, и все мало, ну, что скажешь?

Чэнь Цзюньшэн не успел договорить, а кулак Лю Цайин уже ударил его по спине.

Он хотел добавить еще пару фраз, но в это время их осветили лучи света от карманных фонариков. Лю Цайин заслонила глаза рукой и, уворачиваясь от света, крикнула:

– Как же противно! Как противно!

– Вставайте! – крикнул им кто-то.

Чэнь Цзюньшэн встал и, положив руку на плечо Лю Цайин, проговорил:

– Не бойся, они просто проверяют, я взял с собой удостоверение личности, и ты свое покажи, не волнуйся, они ничего не сделают, да и вообще, мы ж ничего не нарушаем.

Лю Цайин развернулась, чтобы залезть в карман брюк, бурча себе под нос:

– Да, сейчас.

Прежде чем отправиться в обещанное место, Чэнь Цзюньшэн втайне от жены пробежал вдоль нескольких улиц, желая найти хотя бы внешне безопасный отель, в котором не было бы чего-то уж совсем безобразного. Он вернулся не солоно хлебавши: либо цена была заоблачной, либо его прошибал холодный пот при виде мужчин в странном состоянии, которые толкались у входа. Чэнь Цзюньшэн по телефону связался с соседом по комнате – маленьким земляком. Они встретились за общежитием, и Чэнь Цзюньшэн попросил, чтобы тот воззвал к чувствам соседей по комнате, мол, жена через несколько дней уедет, он после этого всех угостит, к тому же они будут отвечать за поддержание чистоты в комнате на протяжении недели.

А маленький земляк сразу потребовал одолжить ему двести юаней на срочные нужды.

Чэнь Цзюньшэн выругался про себя, но вытащил из кармана джинсов сто шестьдесят юаней, припечатав их к ладони просителя.

Кто бы мог подумать, что около четырех часов дня земляк передаст ему, что остальные не согласны, что это общежитие не чья-то собственность, и вообще, где он обычно бродит, напустив на себя важный вид? Под конец маленький земляк горько усмехнулся:

– Я ничего не могу поделать, брат, в свое время ты неправильно повел себя.

Спустившись на первый этаж, Лю Цайин сказала:

– В дальнейшем тебе все же необходимо наладить с ними нормальные отношения, не надо никого презирать.

– Не было такого, – бросил Чэнь Цзюньшэн, в душе признав правоту Лю Цайин: раньше он действительно их презирал, считая себя не таким, как они.

Вот, например, мангровые заросли неподалеку, их можно увидеть только в таком месте, как Шэньчжэнь. На заводе многие о них и понятия не имели, а Чэнь Цзюньшэн узнал о них еще в третьем классе старшей школы.

– Да уж конечно, – засмеялась Лю Цайин.

– Это они тебе про это сказали? Я же просил тебя с ними не разговаривать, я терпеть не могу перед кем-то пресмыкаться. Все они эгоисты и невоспитанные грязнули, никто из них меня не понимает, да и вообще, я не хочу, чтобы они меня понимали, это бессмысленно. – Странно, но в этот раз, произнося эти слова, он вдруг ощутил неуверенность в себе.

Лю Цайин молча слушала.

Чэнь Цзюньшэн со злостью пнул маленького земляка, после чего вышел с женой из комнаты. А до того он, охваченный смятением, дожидался, пока Лю Цайин, усевшись на корточки, не вывернет свою сумку, чтобы вытащить красный газовый платок и повязать его на шею. Пусть платок был немного помят, но в нем она стала еще привлекательней, чем прежде. Выходя из центральных дверей, он обратил внимание на красоту лунного света тем вечером, которая врезалась ему в память.