Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

Начальник постарел. В первый момент, когда он, смеясь, открыл ей дверь, Цзяли даже растерялась. Ей давно бы следовало принять тот факт, что он постарел: она не раз представляла его в виде сгорбившегося седовласого старца с палочкой, но это казалось слишком неправдоподобным. Он вполне соответствовал своему уже зрелому сорокашестилетнему возрасту: дряблая кожа, мешки под глазами и расплывшаяся фигура в придачу. Цзяли невольно вздохнула. Как же несправедливо было время, какие чудеса оно вытворяло, каких-то десять лет – и мужчина обрел такой вид! И куда пропала его былая дерзость? Одетый в синий костюм, он держался за дверную ручку. В эту секунду в его пристальном взгляде, казалось, отразились все мысли за последние десять лет. Порывисто выдохнув, он тихонько произнес:

– Цзяли.

Цзяли немного смутилась и, чуть ссутулившись, переступила порог. Наконец они уселись и долгое время молчали, не смея даже взглянуть друг на друга. Десять лет… за это время разрушилось все: их облик, их любовь, их жизнь. Цзяли словно пребывала в тумане, ей никак не верилось, что они знакомы вот уже десять лет! И как же она провела эти десять лет? Она покачала головой, ничего особенного ей не вспоминалось.

Он протянул через стол свою руку, и Цзяли крепко обхватила ее. Почувствовав ответное пожатие, она уткнулась головой в его запястье. Потом подалась в сторону и, обогнув круглый столик, встала перед ним на колени.

Он запустил свою руку в ее волосы и, поглаживая ее по спине, спросил:

– Цзяли, как ты жила все это время?

У Цзяли от подступающих слез защекотало в носу. Он нагнулся к ней и зарылся лицом в ее волосы, потом сполз со стула и заключил Цзяли в объятия. Она уткнулась ему в грудь и тут же почуяла запах его тела, исходящий из выреза в пуловере. Цзяли сразу поняла, что это его запах, он пропах им сверху донизу; это был запах старости или, как говорят в народе, «стариковский душок». Для сорокашестилетнего мужчины такой запах появился несколько рановато. Цзяли поморщилась – ее захлестнула брезгливость. Она мельком взглянула на него, подумав, что не вынесет близости с ним.

Наконец Цзяли начала разговор, ведь именно в этом состояла истинная цель ее визита. Чтобы справиться с нахлынувшим напряжением, она сделала пару глубоких вздохов. Она начала с того, что эти десять лет дались ей… очень нелегко. Голос ее был спокоен и печален, она словно погрузилась в какие-то давние воспоминания, с которыми уже смирилась.

Она рассказала, что десять лет назад она по распределению попала в юридический отдел при местном заводе и вышла замуж за работника профсоюза. Госпредприятиям в те времена приходилось сложно, поэтому на семейном совете было решено, что муж займется частным цветочным бизнесом. Однако денег на этом он зарабатывал даже меньше, чем она. А потом они развелись. Пару лет назад завод тоже обанкротился и она осталась безработной – другими словами, ее уволили.

Произнеся последнюю фразу, Цзяли сделала паузу. Она приложила руку к груди: ее скованность с каждой секундой улетучивалась, и теперь ничто не сдерживало полета ее фантазии. Иногда начальник ее останавливал и уточнял какие-нибудь детали. Цзяли могла сколько угодно вдаваться в подробности. С каменным выражением на лице она в своей излюбленной бесстрастной манере продолжала вещать свою выдуманную историю. Почти не моргая, она время от времени бросала на него взгляд.

Тяжело задумавшись, начальник сидел на прикроватном коврике, подперев рукой щеку. Он слушал ее очень внимательно. Наконец он окликнул:

– Цзяли.

Она подняла голову и посмотрела на него. Он чуть поколебался, но потом все-таки спросил:

– Каким он был?

Цзяли понимала, что задерживаться долго на этом вопросе не стоит, ведь в сравнении с другим мужчиной, который все-таки стал ее мужем, сам он мог оказаться в невыгодном положении. К счастью, Цзяли не принимала свой «развод» близко к сердцу. Покачав головой, она дала понять, что не желает говорить о бывшем муже, и снова углубилась в проблему своего нищенского существования.

Лишь эта тема будоражила ее сердце. Едва она стала говорить о нищете, как ее бросило в дрожь, глаза ее заблестели, дыхание участилось; она говорила взахлеб, пару раз даже закашлявшись. Цзяли рассказывала, как предлагала услуги домашнего репетитора, как работала юрисконсультом в частных фирмах, как сложно ей приходилось, когда ее уволили: у нее не было денег даже на автобус, ее грошей не хватало даже на то, чтобы позвонить кому-нибудь и попросить о помощи… Она четыре года проучилась в университете, и это должно было обеспечить ей светлую жизнь, но кто мог представить обратное? Она тяжко вздохнула, не в силах продолжать дальше. Цзяли в таких черных красках расписала свою жизнь, что разжалобила саму себя. Начальник крепко обнял ее, долго и безуспешно подбирая слова утешения. Он долго молчал, прежде чем наконец спросил: