Коллектив авторов - Времена и нравы (сборник)

Последний раз она выходила с ним на связь шесть лет назад. Тогда Цзяли взяла и обманула его, сказав, что вышла замуж. На том конце провода тут же замолчали. Наконец, выдержав долгую паузу, он спросил:

– У тебя все хорошо?

Цзяли ответила:

– Замечательно.

Тогда, ни слова не говоря, он повесил трубку.

И вот Цзяли решила наконец повидаться с начальником Чжаном, раз он все равно был уже в городе, приехав в командировку. В разговоре по телефону он сказал, что все эти годы никак не мог забыть ее, часто о ней вспоминал. Ему стоило больших усилий набраться храбрости и позвонить. Он сказал, что за эти несколько лет он не раз приезжал сюда в командировку. Бродя по улицам, надеялся увидеть ее в многотысячной толпе, надеялся, что она вдруг окликнет его или похлопает по спине. Потом он неожиданно спросил:

– Цзяли, ты изменилась?

Она, подумав, сказала:

– Я постарела.

– Я тоже, – ответил он.

Рука Цзяли, в которой она держала авторучку, вдруг замерла в воздухе, она осознала, что он действительно постарел. Только сейчас ей стало понятно, какой же безжалостной она была. Они оба постарели. Она отдала ему свою молодость и, несмотря на это, нисколечко не тосковала по нему! Она вдруг смягчилась и снова солгала, сказав, что развелась. На том конце провода послышался вздох. Не вдаваясь в расспросы и объяснения, они договорились о вечерней встрече.

Было около пяти часов после полудня, когда Цзяли наметила сходить в салон красоты на укладку, затем в бутик за одеждой, затем вернуться домой и отдохнуть. Она подумала, что сегодня вечером они неизбежно должны будут переспать, в конце концов, они не виделись десять лет, к тому же она вроде как «развелась». В общем, постельные дела маячили вполне отчетливо, в противном случае к чему вообще было встречаться?

И тут в какой-то момент Цзяли вдруг осенило взять и отправиться в секонд-хенд. Она смущенно переступила порог магазина. Дородная хозяйка, наверное, впервые увидела у себя столь модную клиентку, поэтому теперь норовила следовать за ней по пятам, предлагая советы. Цзяли вытащила из старой бамбуковой корзины несколько отбракованных студенческих рубашек, потом подобрала громоздкие потертые ботинки и черный вязаный балахон. Приложив одежду к себе, она довольно усмехнулась.

Теперь в ее голове уже созрел четкий план. Она преобразит себя так, словно вернется на десять лет назад: снова станет блеклой, забитой и нищей, снова переживет унижение и превратится в серую мышь. Эх, никто уже и не помнит, какой Цзяли была десять лет назад – Золушкой-дурнушкой, душу которой, словно червоточины, изъедали сокровенные страдания, когда она испытывала весь этот стыд и позор… Не помнят даже родители и брат, и лишь он один мог вспомнить ее такой, потому что другой он ее и не знал.

На Цзяли вдруг накатила небывалая сентиментальность, ее даже бросило в дрожь. Она со всей душой отдалась задуманному действу, обнаружив, что впервые за тридцать лет что-то увлекло ее настолько сильно. Она мчалась по трассе, глядя на поля за окном и подставляя лицо ветру; бушевала пора первой листвы, всходов и цветения золотистого рапса. Неужели спустя столько лет в ее жизни не появятся подобные краски? Глядя на это буйство природы, она летела вперед и с улыбкой вздыхала.

Цзяли пришлось изрядно потрудиться, прежде чем она осталась довольна своим видом. Теперь она стояла перед зеркалом, внимательно всматриваясь в свое отражение. Проделанную работу она нашла безупречной. Перед ней стояла женщина лет тридцати в очках с толстыми линзами (в ящике со всяким старьем ей удалось найти свои очки десятилетней давности), в ее взгляде читалось сомнение и оцепенение. Когда она улыбалась, на ее желтом сухом лице от уголков глаз тотчас разбегались морщинки. Ее одежда, пусть опрятная и со вкусом подобранная, выдавала в ней нищенку. Учитывая, что ей предстояла встреча с очень важной персоной, она, несколько изменив стилю, решила накрасить губы. Словно впервые взяв в руки помаду, она действовала нерешительно и неумело, то нанося, то стирая ее, и в результате ее губы стали устрашающе красными. Таких женщин можно было встретить на улицах в большом количестве, в этом смысле Цзяли сливалась с толпой и выглядела вполне заурядно. Посмотришь и сразу поймешь, что она откуда-то из низов, она… Она из бедных.

Да уж, из бедных. Цзяли передернуло. Никто не в силах понять ту боль, которую испытывают бедняки. Она помнила свою обиду и досаду, свою подавленность, тот беспросветный мрак… Сквозь слезы Цзяли смотрела на свое отражение, она и впрямь поверила, что вернулась в ту самую пору. Время вдруг повернуло вспять, вся ее десятилетняя борьба пошла насмарку. Всего каких-то два-три часа назад Сюй Цзяли была шикарной современной женщиной, но сейчас это казалось сном.