Елена Татузова - Быть избранным. Сборник историй

Сразу после Рождества она вернулась на работу в редакцию после декретного отпуска. Младший сын благополучно пошел в детский сад. Конечно, начнутся всякие детские хвори, но свекровь обещалась помогать. На нее можно положиться.

Юлю сразу же завалили работой. Хватит, мол, голубушка, наотдыхалась, пока мы тут за тебя впахивали, теперь твоя очередь.

Сказать по правде, она и сама соскучилась по активной деятельности, новым впечатлениям, встречам и событиям, и впряглась, не чувствуя усталости.

Журнал давно набрал обороты, еще больше увеличил тираж, но и конкурентов расплодилось море, не то, что в прежние годы. Киоски забиты печатной продукцией.

И тут главное не потерять своего, завоеванного с таким трудом читателя. Ну и нового привлечь не мешало бы. А для этого позарез нужны были актуальные темы, интересные статьи, эксклюзивные интервью.

Юля с энтузиазмом бралась за все, что другим могло показаться скучным или неперспективным, и моталась по Москве, перекусывая на ходу, где и чем придется. До поста ли тут было.

Однако Страстную она решила твердо поститься и, как и все предыдущие годы, взяла на это время неделю за свой счет.

Редактор, как и всегда, ворчал. Он был иудей, причем не номинальный, а верующий.

Когда Юля только пришла работать в журнал, уйдя из газеты, постепенно превратившейся из ежедневной информативной многотиражки в желтый бульварный листок, у них буквально через несколько недель возник конфликт.

Издание в то время было совсем новое, юное, слабое, как неоперившийся птенец, но на горизонте маячили вполне реальные перспективы, что птенец этот вырастет в орла.

Журнал сел в никем не занятую нишу, и пилотный выпуск разошелся на ура. Разлетелся, как горячие пирожки.

Вначале в верхах даже решили тираж еще допечатать, но потом передумали, точнее, психологи отсоветовали: лучше первый номер выпустить большим тиражом и поскорее, а пока пусть читатель немного оголодает, нагуляет аппетит.

Не надеясь только на естественный русский голод к печатному слову, народ стали по всем правилам бомбить массированной рекламой.

Западные медийные технологии в комплекте с полным отсутствием в России периодических ежемесячных изданий просто о жизни, о доме, о людях, без идейной и политической нагрузки, дали сногсшибательный результат.

Первый номер допечатывали два раза. Второй три. Тираж взлетел ввысь и пошел дальше набирать высоту, как умело запущенная ракета. Это был фантастический, невиданный доселе успех.

Вот в это самое время Юля и влилась в молодой, кипящий страстями, разношерстный и амбициозный коллектив.

Все были на нервах, разгоряченные уже маячившими впереди славой, популярностью, большими деньгами и прилагающимися к ним возможностями. И все работали как бешеные, не считаясь с выходными.

Работать по выходным вовсе не было никакой надобности, но это тоже были проверенные западные технологии. Люди должны были ради работы и карьеры пожертвовать многим, если ни всем. А кто не выдерживает такого ритма – за борт его. Нужна управляемая, послушная, на все готовая масса. Она всегда нужна эта масса, при любом общественном строе. Генерировать идеи доверено единицам.

Опытный редактор, как умелый возница ослика морковкой, манил свой коллектив грядущими полновесными премиями и высокими зарплатами, а они, надо сказать, и так уже были немаленькими.

Конфликт случился, когда Юля отказалась выйти на работу в воскресный день.

Уже и не вспомнить, что там нужно было сделать. Скорее всего, как всегда, ничего особенно важного, ничего такого, чего нельзя было бы сделать в любой другой день. Но в этот раз нужно было решать какие-то вопросы непосредственно с редактором. И коллектив не возражал – работать, так работать.

Одна Юля вылезла.

– Извините, Илья Моисеевич, – сказала она, – а нельзя ли нам встретиться в субботу? Я приеду в любое время, когда скажете.

– В субботу? – его брови возмущенно полезли вверх. – В субботу у меня шабат, дорогуша. А в шабат я не работаю, чтобы вы знали. Так что в воскресенье – и точка.

– А я… я не могу в воскресенье, Илья Моисеевич, – сказала Юля и закусила губу, чтобы не было видно, как она волнуется.

Все нутро ее кричало: «Что ты делаешь, опомнись! Не лезь на рожон! На что жить-то будете?»

Да, время, конечно, было не подходящее, чтобы гусей дразнить, это верно. Родители как раз сильно сдали и болели, на лекарства уходило целое состояние. А дети! Раньше на памперсы работать приходилось, а теперь росли как грибы, только успевай одежду и обувь покупать. Господи, а долгов-то сколько? За кредит, который ему на работе дали для покупки квартиры, Валерка еще только начал расплачиваться. Зарплату почти всю забирали, только на Юлину надежда и была.