Владимир Антонов - Поцелуй кувалды

Самолёт приступил к снижению и скоро под аплодисменты трёх десятков лиц без гражданства в основном еврейской национальности коснулся колёсами бетонного покрытия посадочной полосы венского аэропорта. Пока летели Галя подсчитала потери и к концу полёта пришла к неутешительному выводу, что денег в сумме ста восьмидесяти долларов, трёх Командирских часов и её золотых украшений по цене лома на общую сумму ещё восемьсот пятьдесят долларов хватит от силы на первые три недели жизни в «логове капитализма» прекрасной Вене. Это если не дадут пособия в Сахнуде. Если дадут, то будет попроще, хотя пособие-то смехотворное – триста на одного еврея в месяц! «Этому раздолбаю ни одного доллара на пиво! О чём он там мечтал? – Венских сосисочек с пивком! – Не в этой жизни… Может действительно его на стройку разнорабочим…? Или на рынок грузчиком к бухарским евреям – они там заправляют с семидесятых…? Ладно, до места доберёмся – посмотрим», – она скосила глаза влево, где на соседнем пассажирском кресле угрюмо восседал её муж, не проронивший за время полёта ни одного слова. Его душили разные мысли. Первая: «Надо как-то связаться с нашими. Они помогут! Как связаться?… В конце концов ведь это не я виноват, что у нас таможенники такие суки». Не найдя ответа на первый вопрос, голова военного аналитика сама себе задала следующий: «Может, пойти к американцам и рассказать, что я специальный агент Гризли? Наверняка дадут денег… наверное, даже много дадут. Но тогда перед ребятами будет неудобно. Особенно перед адмиралом. Вот ведь, бл-дь, вляпался я с этими долларами. Все нормальные евреи кто марочек почтовых парочку прихватил по цене того портфеля с долларами за одну марочку, кто часов триста штук «до востребования» на венский Главпочтамт отправил… Эта зараза делает вид, что я один виноват, а сама-то тоже не хотела со всем этим барахлом связываться. Может, всё-таки к американцам?…». Третья мысль: «Надо Игорю позвонить. На следующей неделе ему в кассе аптекоуправления отдадут пять тысяч за проданные члены. Моих денег за мои члены, между прочим… ну не совсем мои – у меня свой только один. Я имею в виду силиконовые. Надо его попросить – пусть купит на них фотоаппаратов Киев и часов и по почте отправит в Вену… А вдруг нас здесь продержат совсем недолго… тогда вообще всё пропадёт. Нет! – не годится. Что же делать? Чувствую, что придётся идти к американцам». Неприятный толчок локтем в правое подреберье отвлёк Михаила от предательских мыслей: «Прилетели! Вставай, придурок. Мы в Вене!». Галька, несмотря на неприятности последних часов, чувствовала себя прекрасно. В полёте ей пришла в голову только одна мысль, но, как ей казалось, очень правильная: «Завтра в Сахнуде скажу, что у меня муж знает очень много военных секретов, и тогда нам дадут денег. А ему скажу, чтобы сразу всё не рассказывал, чтобы потом ещё дали…». С этими мыслями семья Филоновых спустилась по трапу самолёта и ступила на венскую землю.

Маленькая и вертлявая работница встречающей организации, наверное, Сахнуда или какой-то другой, долго смотрела в список прилетевших и, наконец, заявила, что никаких Филоновых в списке нет. Да и сама фамилия Филонов на еврейскую совсем не похожа, после чего куда-то надолго исчезла. Всё это время в полном смысле до зубов вооружённые бойцы специального антитеррористического подразделения австрийской полиции стояли молча полукругом в шаге от прибывших с автоматами, готовые начать стрельбу в любой момент. Не нравился им этот Филонов. За годы еврейской эмиграции они насмотрелись на всяких евреев, но этот был гораздо больше похож на арабского террориста, чем на запуганного эмигранта из Житомира или Могилёва. Наконец, вертлявая вернулась и дала отмашку – «этих пропустить».

– Где ваш багаж? – этот вопрос был единственным, который она задала Михаилу и Галине, когда они прошли через паспортный контроль. В её голосе звучало неприкрытое удивление.

– Багаж мы не брали, – ответила за себя и за мужа еврейская беженка Галя, непроизвольно обведя взглядом небольшую дорожную сумку, на ремне свисающую с плеча Михаила. Одежду и дорожные аксессуары она собиралась купить в Вене – ведь денег должно было быть достаточно! – Да, багаж… – Галине в голову пришла отличная мысль, и она тут же закончила фразу, немного изменив её смысл – … у нас отобрали при выезде советские таможенники по приказу КГБ! – Этим она надеялась привлечь внимание к их незначительным персонам. А там, глядишь, и денег немного дадут пострадавшим от КГБ. Подобное практиковалось эмигрантами из Советского Союза достаточно часто, но на самом деле не очень поощрялось принимающей стороной. Вертлявая усмехнулась и понимающе кивнула: