Владимир Антонов - Поцелуй кувалды

Отвальная началась вовремя. Гости, не обременённые требованиями особого «дресскода», поскольку не на свадьбу и не на юбилей пригласили, пришли в ресторан кто в пиджаке, кто в свитере, а кто и в модной вязанной кофте. Это мужчины. Женщины, однако, все были в ярких платьях и, как и должно было быть, в игриво-кокетливом настроении. В суматохе сборов ни Михаил, ни, что странно, Галина не обратили внимание на то, что отвальная совпала с праздником Великого Октября, в результате чего зал ресторана оказался заполненным людьми серьёзными, трудолюбивыми и политически безупречными. Многие из них носили на лацканах пиджаков отличительные знаки ударников социалистического труда. Настроение их дам было не игривым и не кокетливым, а строгим и деловым, как и соответствующая великой дате их верхняя одежда. Им предстояло не только выпить и закусить, но и обсудить важные аспекты социалистического соревнования. За одним из столов раздался требующий внимания звонкий звук вилки по стакану, вслед за чем поднялся среднего роста и возраста мужчина в тёмно-коричневом костюме по виду начальник отдела или секретарь партячейки. Легко можно было догадаться, что в нём уже присутствовало грамм двести – двести пятьдесят и он был готов идти в этом направлении дальше.

– Дорогие товарищи, – начал он, строго сдвинув брови, – мы сегодня здесь собрались не для того, чтобы есть селёдку и запивать её … э-э-э… чаем из графина, хотя и это, конечно, тоже… – начальник обвёл взглядом сидящих за праздничным столом, рассчитывая на понимание. Пить из графина не чай, когда вся страна в едином порыве поднялась на борьбу против этого, было рискованно… – мы собрались для того, чтобы громко сказать: «Да здравствует революция, товарищи!» – не делая паузы, начальник выпил, подав личный пример остальным и взяв ответственность на себя, и тут же сел на своё место. Коллектив его поддержал и единогласно выпил тоже. Праздник начался!

За соседним столом возникла грузная фигура виновника сегодняшнего прощального сборища – Миши Филонова:

– Ну что сказать? Я до конца так и не верю, что вы пришли проводить меня, потому что не верю, что я уезжаю. Я не представляю, как я там буду без вас, но и плохо представляю, как смогу остаться в этой с позволенья сказать… посмотрите вокруг. Я думаю, вы меня понимаете… Я очень благодарен своей супруге. В том, что мы завтра уезжаем, девяносто процентов её заслуга. Сам бы я просто никогда на это не решился. Спасибо тебе, Галчонок… Давайте выпьем за мою жену.

С этими словами Миша запрокинул голову и влил в себя первые сто грамм Столичной. Его примеру последовали. После выпитого слегка натянутая и не очень весёлая обстановка, вызванная нерадостной для остающихся причиной – отъездом близких друзей, – смягчилась. Выпили по второй, и захотелось танцевать. Не прошло и часа, как грусть окончательно покинула приглашённых Филоновыми друзей. Игорь не оправдал ожиданий адмиральши. Вместо подруги он увлёкся её двоюродной сестрой, и по его довольному виду было понятно, что он уже знает, где и с кем он сегодня проведёт ночь. Подруга не расстроилась. Не очень-то ей и понравился этот друг детства мужа Гальки. А вот Лёва… Лёва это почувствовал, в нём возникла взаимная симпатия, и он быстро нашёл повод поссориться со своей подружкой, с которой пришёл в ресторан. Подружка обиделась и ушла. Отвальная набирала обороты.

За ближним от филоновского столом подходила к своему завершению празднично – революционная пьянка руководящего состава четвёртого таксомоторного парка.

– Ты этих жидов видишь за соседним столом? – Спросил Василий Петрович, начальник второй колонны, у своего заместителя. – Я сейчас пойду им все морды поразбиваю. Ты посмотри, как разрядились, суки пархатые. Икру, бл-дь, ложками… Не, ты только посмотри… твою мать вверх ногами… Послушай, что они говорят. Не нравится им у нас. В Израиль все завтра уезжать собираются. А нам здесь за ними дерьмо разгребать? Хрен им в ихние жидовские задницы…

С этими словами Василий Петрович встал и слегка покачиваясь направился в сторону Михаила и его гостей, сжимая кулаки и скрипя зубами от ненависти к вечному народу. Ничем хорошим это не кончилось. В течение последующих пяти минут таксопарк был разбит действующими и отставными моряками в компании с процветающими кооператорами. После долгого перерыва Миша, наконец, отвёл душу! Знакомый Галькин официант Гена вызвал наряд милиции, который никогда не приехал, но таксопарковцы и сами поняли, что для них праздник закончился и спешно разошлись. Две молодые и уже вполне симпатичные женщины – работницы бухгалтерии из этого же парка, – присоединились к победителям из чистой к ним симпатии и уважения. Компания, разогретая боем, шумно «обмыла» победу и ещё немного посидела, забыв зачем собралась. Официант, предупреждённый заранее ещё в самом начале вечера, подошёл к Гале и что-то сказал ей на ухо. Галя попыталась сделать осмысленное лицо. Это у неё не получилось, и она удалилась в дамскую комнату. Однако, через десять минут она вернулась преображённая и готовая вновь, как и положено адмиральше, взять командование на себя.