Эмбер Смит - Такой я была

В одиннадцать приходит сообщение от Стива: «Пожалуйста, не веди себя так».

В 23:44 он звонит и оставляет сообщение на голосовой почте. В полночь звонит опять.

Я выключаю телефон.

Я прихожу в класс первой, до звонка. Весь день я с ужасом ждала этого момента. Самостоятельные занятия. И вот они заходят втроем, как банда. Все трое против меня. А следом – Аманда.

Мара разъяренно подходит к столику.

– Ты больше здесь не сидишь. Никогда!

– Да брось ты, – говорит Стив и кладет свои вещи.

– Нет, Стив. Хватит с меня ее дерьма! – кричит на него Мара. И поворачивается ко мне: – Убирайся.

– Ладно. – Я встаю и оглядываю комнату.

Тут Аманда слегка подталкивает ко мне пустой стул рядом с ней. Мне даже кажется, что она пытается улыбнуться, хотя это больше похоже на нервный тик.

– Рассаживайтесь, пожалуйста. Эдит, садись. – Мистер Мознер нетерпеливо улыбается. А у меня даже не хватает сил его поправить. Эдит. Я готова на месте провалиться.

Сажусь рядом с Амандой, делая вид, что мы живем в свободном мире и я могу сидеть, где хочу. Украдкой поглядываю на нее. И на ее друзей: Крыску – она тут как тут, парнишку, который все время выглядит обкуренным, и девчонку, похожую на негатив смуглой кареглазой брюнетки Аманды – белокожая блондинка с голубыми глазами. Те смотрят на меня как на гостя с другой планеты.

Я то и дело гляжу на часы. До конца урока осталось всего двадцать четыре минуты; потом все кончится и мне больше не надо будет видеть Стива и думать о его обиженных чувствах. Не надо будет видеть Камерона и вспоминать его слова, которые по-прежнему звенят в ушах. И Мару с ее злобой, из-за которой пропасть между нами стала еще глубже.

– Можно с тобой поговорить?

Я оборачиваюсь. Это Стив.

– Что, сейчас? – спрашиваю я.

– Да, – отвечает он и смущенно смотрит на Аманду и ее друзей, которые пялятся на нас. Он встает и идет к выходу. Мистер Мознер стоит к нам спиной, и Стив жестом велит мне следовать за ним. Не знаю почему, но я повинуюсь.

– Значит, теперь ты решила просто со мной не разговаривать? – спрашивает он в коридоре.

Боже, он действительно меня ненавидит. Я чувствую это каждой клеточкой тела, каждым атомом, каждой долбаной рибосомой.

– Неправда, я просто…

– Что? – он не дает мне договорить. – Ты что?

– Мне просто нечего сказать. – Я пожимаю плечами.

– Нечего сказать? Это как? Как такое вообще возможно – тебе нечего сказать? – он почти кричит на меня.

– Зато вижу, тебе есть что сказать. Говори.

– Хорошо. Для меня все это было не просто так. Это что-то значило для меня. Вот. Я не боюсь это признать. – И он смотрит на меня и ждет, рассчитывает, что я отвечу ему тем же.

– Ладно, Стив. Не буду тебе врать. Для меня это ничего не значило.

Это правда? Или ложь? Я уже сама не знаю. Я холодна и бессердечна, это так, но что я могу поделать? Он дотронулся до горячего и обжегся. А теперь возвращается и делает то же самое. И снова обжигается. Это его проблема, не моя.

– Я тебе не верю. Я же был там. И видел, что ты тоже что-то чувствовала.

– Слушай, ты тут ни при чем, просто.

– Просто что? – обрывает меня он. Он весь нервный, как на иголках, и запускает пальцы в волосы, как будто хочет выдрать клок.

– Что просто что?

– Это! Эта игра. – Парень тычет в меня пальцем, сжимает челюсти и раздувает ноздри. Его дыхание учащается. – Что это за спектакль? Чего ты добиваешься?

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Может, с другими парнями это и работает, но со мной нет! Поэтому просто прекрати, ясно? – Он делает шаг мне навстречу. Я делаю шаг назад.

– Почему? Чем ты отличаешься? Не обманывай себя. Ты такой же, как все. Вы все одинаковые. Боже, это так предсказуемо, что меня просто тошнит! – Мои слова разносятся по пустому коридору, окружают нас и, окольцевав, не дают пошевелиться.

Его лицо бледнеет, искажается от боли, а я чувствую, как губы сами собой расплываются в улыбке.

– Знаешь, странная – это еще ладно, – тихо произносит он. На лице напрягается и подергивается какая-то жилка. – Запутавшаяся – это еще ладно. – Его глаза полны слез. О боже, его голос дрожит. – Но ты… ты просто шлюха.

Если бы слова могли ранить, наносить физические увечья, эффект от его слов можно было бы сравнить с ударом тяжеленного пушечного ядра в солнечное сплетение. Такая артиллерия потопила бы и крейсер. Не говоря уж о глупенькой подлой девчонке.

Потрясенная, ошарашенная, я произношу лишь одно слово:

– Что?

Стив не может так со мной разговаривать.