Кэтлин Уинзор - Навеки твоя Эмбер. Том 2

На пристани кипела жизнь, как в растревоженном муравейнике. Сияли позолоченные носы кораблей, высились мачты, которые без парусов походили на скелеты, в спокойной воде покачивалось бесчисленное множество разнообразных судов. Много было военных кораблей, вернувшихся после войны с Голландией, их ремонтировали и чистили. Разошедшиеся швы и пробоины заливали кипящей смолой, скрепляли канатами и брезентом. Повсюду сновали моряки и грузчики, занятые разгрузкой ценностей, недавно захваченных в сражении. А на городской башне развевались «плененные» голландские флаги. Заметно было большое количество калек и раненых: одни, прихрамывая, бродили без цели, другие лежали на спине или сидели, протягивали руки, прося подаяния. На них мало кто обращал внимание: военным морякам не платили жалованья, и некоторые уже начали голодать.

Эмбер вышла из кареты и пошла по пристани между Темпестом и Иеремией, прикрывая ладонью глаза от жаркого солнца. Нищие тянули к ней руки, а некоторые моряки свистели вслед и отпускали соленые шутки, но Эмбер была слишком занята поисками Брюса, чтобы обращать на это внимание.

Вон он! Она бросилась бежать, и стук ее каблуков по мосткам заставил его обернуться.

— Брюс!

Сияющая, она подошла к нему, задыхаясь от бега, и ждала, что он поцелует ее. Но Брюс недовольно посмотрел на Эмбер, и она заметила, что лицо у него усталое и мокрое от пота.

— Какого черта ты явилась сюда? — Говоря эти слова, он зло поглядел на мужчин, пялившихся на Эмбер: из-под распахнувшегося плаща виднелось открытое платье из черного атласа, а в ушах и на пальцах сверкали изумруды.

Раздосадованная, обиженная его грубым тоном, Эмбер было рассердилась, но изможденный вид Брюса смягчил ее сердце. Эмбер с материнской заботливостью и тревогой посмотрела на него. Ей редко приходилось видеть его таким уставшим, и теперь ей захотелось обнять его, поцелуями снять раздражение и утомленность, любовь к Брюсу болью отозвалась в ее сердце.

— Я пришла увидеться с тобой, мой милый, — тихо ответила Эмбер. — Ты не рад?

Он слабо улыбнулся, будто устыдившись своего дурного настроения, и провел тыльной стороной ладони по влажному лбу.

— О, конечно, рад. — Он оглядел ее с нор до головы. — Ребенок уже родился?

— Да, маленькая девочка. Я назвала ее Сьюзен. О, — вспомнила она с чувством вины. — Сэмюэл умер.

— Да, я знаю. Услышал сегодня утром. Почему ты не уехала из города?

— Я ждала тебя.

— Не надо было — в Лондоне небезопасно. Где ребенок?

— Я отослала ее с Нэн и Теней в деревню. Мы тоже можем поехать… и соединиться с ними… — Она вопросительно взглянула на Брюса, опасаясь, что у него другие планы.

Карлтон взял ее за руку, и они двинулись к карете. По дороге он заговорил вполголоса:

— Эмбер, тебе нужно уехать отсюда. Тебе вообще не надо было приходить сюда. Корабли привезли чуму, понимаешь?

— О, это меня не тревожит. У меня есть бивень единорога.

Он печально усмехнулся:

— Бивень единорога… Бог ты мой! Рога обманутого мужа столь же целительны.

Они подошли к карете, и Брюс помог ей подняться. Потом он поставил ногу на ступеньку, наклонился вперед и очень тихо сказал:

— Ты должна как можно скорее уехать отсюда. Некоторые из моих людей больны чумой.

Эмбер ахнула от ужаса, но Брюс отрицательно покачал головой.

— Но, Брюс! — прошептала она. — Ведь ты можешь заразиться!

— Пока лишь три случая. Чумой были заражены захваченные нами голландские суда. Когда мы узнали об этом — мы потопили эти корабли вместе со всем экипажем, но трое из наших моряков все-таки заболели. Вчера вечером их убрали, и пока что новых случаев не было.

— О Брюс! Тебе нельзя оставаться здесь! Ты должен уйти, о дорогой мой, я так боюсь. У тебя нет амулета или чего-нибудь от чумы?

Не ответив на ее вопрос, Брюс бросил на Эмбер взгляд, полный досады и нетерпения.

— Я не могу уйти сейчас, не могу, пока все не будет разгружено и увезено на склад. Но тебе надо уйти. Ну, пожалуйста, Эмбер, послушайся меня. Ходят слухи, что ворота города собираются запереть и никого не выпускать. Уезжай, пока еще есть время.

Она упрямо поглядела на него:

— Я не уйду без тебя.

— Святой Боже, Эмбер, не будь же такой глупой! Мы увидимся где-нибудь потом, позднее.

— Я не боюсь чумы, я никогда не болею. Когда ты закончишь разгрузку?

— Не раньше вечера.

— Тогда я вернусь за тобой на закате. Нэн и ребенок сейчас в Данстейбле, и мы поедем к ним. Я больше не живу в Дэнджерфилд-Хаусе, я поселилась на Сент-Мартин Лейн.