Эмбер Смит - Такой я была

– Кейлин, тебе необязательно со мной идти. – Мне хочется избавить его от лишних переживаний. Каково ему будет выслушивать все в подробностях?

– Нет, Иди. Я тебя одну не брошу.

Мы выкладываем все из карманов и проходим через металлоискатель. Полисмены в пуленепробиваемых жилетах проводят по нашим рукам и ногам ручными детекторами. Мы идем по стрелочкам и поднимаемся на четвертый этаж. Я медленно толкаю двойные двери и ищу детектива Дориан Доджсон в большом помещении, где стоит куча столов, компьютеров, стульев, звонят телефоны и бегают серьезные люди с папками.

– Иден, я рада, что ты так быстро смогла прийти, – К нам подходит детектив Доджсон. – Кейлин, рада снова тебя видеть. Давайте найдем более спокойное место и поговорим.

– Детектив…

– Зови меня Дориан, – отвечает она.

– Хорошо. Дориан, Кейлину необязательно присутствовать, так ведь?

– Нет.

– Иди, я не уйду, – настаивает Кейлин.

– Иногда чем меньше людей присутствует при таком разговоре, тем лучше. Понимаешь? – Дориан чувствует, как я боюсь.

Кейлин кивает и, кажется, испытывает облегчение.

– Понимаю, – отвечает он. – Иди, позвони, когда закончишь, и я сразу за тобой приеду. Я буду в баре через дорогу – с бело-зеленым навесом, помнишь? Это рядом.

Он протягивает Дориан руку и учтиво кивает.

– Спасибо, что привел ее, Кейлин, – благодарит она. – Береги себя.

Она проводит меня в комнату, где есть окно, рядом с ним горшок с каким-то растением, диван и журнальный столик. Комната совсем не похожа на кабинеты для допросов, что показывают по телевизору.

– Некоторые вещи может быть трудно вспомнить, – предупреждает она и ставит передо мной банку диетической колы. – Но постарайся как можно подробнее описать, что случилось.

Мне, наоборот, жаль, что все вспоминается так легко.

– Он зашел в мою комнату. Это случилось в 2:48 – тогда я посмотрела на часы, – а в 2:53 уже закончилось, – рассказываю я. Но мои слова не отражают всю правду.

Пять минут. Каких-то триста секунд. Это мало или много? Все зависит от того, что успевает произойти за это время. Будильник звонит, ты нажимаешь на «ВЫКЛ», снова засыпаешь и просыпаешься через пять минут, как будто их и не было. Но вот ты выступаешь перед классом, все смотрят на тебя, или ты у зубного и тебе ставят пломбу – тогда пять минут тянутся очень долго. А если тебя унижает и мучает тот, кому ты доверяла, тот, с кем ты вместе росла, тот, кого ты любила, то пять минут покажутся вечностью. Такие пять минут длиннее всей оставшейся жизни.

И как рассказать о том, как его губы почти касались моих? Как объяснить, насколько одинокой я чувствовала себя в тот момент, как будто нет никого в целом мире, кто мог бы мне помочь и помешать ему. И никогда не будет. Как выразить всю глубину моего страха, когда он пригрозил убить меня, как объяснить, почему я поверила ему сразу и безоговорочно? Я перевожу дыхание, смотрю Дориан прямо в глаза и стараюсь подыскать слова, которые бы объяснили то, что объяснить словами невозможно.

Я рассказываю, как могу, описываю все нелицеприятные подробности.

Она поддакивает мне: «угу, угу… ммм», а еще спрашивает: «как именно он держал твои руки? Можешь показать? Была ли пенетрация?» Что за слово такое, пенетрация – ну как можно так говорить? «Он применял силу? Больше необходимого? Это было до или после? Ты могла позвать на помощь? Можешь еще раз рассказать, как именно он заткнул тебе рот рубашкой? Ты теряла сознание? Опасалась за свою жизнь? И он пригрозил убить тебя, если ты расскажешь о том, что случилось?»

Это длится несколько часов. Я повторяю все тысячу раз. Потом она вручает мне папку, стопку бумаги и ручку, и приходится еще раз описывать все письменно, в ее присутствии. Я исписываю несколько страниц, и у меня начинает болеть рука. Я делаю перерыв, встряхиваю рукой, вытягиваю пальцы.

– Это ужасно, что я ни о чем не рассказала, да? – спрашиваю я.

– Почему?

– Если бы я рассказала, он бы не… я хочу сказать, другие не пострадали бы.

– Когда тебя угрожают убить, это не пустые слова, – спокойно замечает женщина.

– Но что, если.

– Нет. Никаких «что, если», – твердо заявляет она. – Ты правильно сделала, что пришла ко мне, Иден.

– Откуда вы знаете, что правильно, а что нет? – спрашиваю я и думаю о том, как все теперь изменится.

– Это моя работа, – с уверенной улыбкой отвечает она. – Ты поступила правильно.

Я пытаюсь улыбнуться в ответ.

– Мы посадим этого ублюдка, – обещает женщина. – Я в этом ни капли не сомневаюсь. И он больше никому не причинит вреда, слышишь?