Джозеф О'Коннор - Ковбои и индейцы

В Брикстоне всегда играла музыка. В квартирах, на рынке, в парикмахерских — везде звучал регги, соул, бибоп-джаз, блюз. А воскресными утрами к этому разнообразию присоединялись звуки гимнов из церкви пятидесятников.

Паук сводил Эдди в расположенный над прачечной клуб, где всю ночь играли блюз. «Мутные воды» и «Воющий волк». Роберт Джонсон и Элмор Джеймс. Джонни Уинтер, Сонни Терри и Брауни Мак-Ги [54] Известные американские исполнители блюза и композиторы. . Строго говоря, это был клуб только для черных. Однако Паука пускали туда без проблем, поскольку однажды он оказал хозяину какую-то услугу, о которой не любил распространяться. С Эдди проблем тоже не возникло, потому что он был ирландец. В темном и маленьком помещении пахло «травкой». Опилки на полу, банки с пивом, бутылки с ромом. Вместо столов доски, положенные на ящики из-под пива. Музыку включали на полную мощность, выводя уровни на максимум. Иногда играли и «живьем», молодые ребята с расстроенными гитарами пели печальный блюз, злая всклокоченная девица долбила по клавишам старенького пианино и что-то визжала о полиции. Паук сказал, что это и есть настоящий блюз. Он сказал, что главное в этой музыке — чувство и что блюз не имеет ничего общего с суррейскими ребятишками из среднего класса, которые играют на электрогитарах, полученных от мамочек в честь окончания колледжа. Иногда Эдди и Паук сидели здесь всю ночь, не говоря ни слова, потому что музыка была слишком громкой, — единственные белые в клубе. Им не было дела до враждебных взглядов, они смеялись и пили, чувствуя себя почти счастливыми.

Однажды в пятницу вечером они пошли в Академию посмотреть на «Погиз». Но очереди оказались слишком большими, и войти они не сумели. Паук был раздосадован, а Эдди облегченно вздохнул. Здесь кишмя кишели ирландцы, все молодые и все пьяные. Он по-прежнему панически боялся встретить Марион или кого-нибудь из ее подруг. Ему с такой ситуацией не справиться, но Пауку об этом не скажешь. На обратном пути Эдди притворился, что тоже огорчен. Знал, что ведет себя как полный дурак, но ничего не мог с собой поделать.

В эти недели ему иной раз хотелось позвонить Марион, просто сказать, что с ним все в порядке, и выяснить, как дела у нее. Несколько раз поздним вечером он обнаруживал, что стоит в телефонной будке, с трубкой в руке, и набирает номер «Брайтсайда». Однажды он все-таки позвонил; трубку взял мистер Патель, голос его звучал тепло и дружелюбно. Эдди едва не заговорил с ним, хотел просто поздороваться, попросить Марион, объяснить ей все, сказать, что ему очень жаль и что он хочет, чтобы они остались друзьями. Но все-таки повесил трубку. В следующий раз, когда он позвонил, к телефону подошел кто-то незнакомый — молодой азиат, с мягким шепелявым голосом.

Эдди пытался и письма писать, длинные абзацы самооправданий, тонкие смеси большой откровенности и большой уклончивости. А как-то ночью, осушив бутылку «Саутерн комфорт» [55] Крепкий сладкий алкогольный напиток. , сел и написал все как на духу, ничего не скрывая, не стараясь щадить ни чувства Марион, ни свои собственные. Наутро он все разорвал и выбросил, даже не потрудившись прочесть. В глубине души он знал, что время откровенности миновало. Прошел уже почти месяц после его бегства. Разве сейчас напишешь ей, вот так просто, будто происшедшее между ними еще можно объяснить?

— Давай посмотрим правде в глаза, Эдди, — сказал Паук, — ты вел себя как ублюдок. Это не преступление. Каждый человек хоть раз в жизни так поступает. Но незачем обманывать себя и делать вид, что можешь все исправить.

В Брикстон пришло лето. Люди надели шорты и зеркальные очки. На уличных углах установили водонапорные трубы, расход воды был нормирован. От жары продукты в магазинах портились. Улицы пропахли гнилыми грушами, ананасами, бананами. Несколько сопляков, продававших воду старикам пенсионерам, загремели под арест. Молодые мужчины сидели на ступеньках ратуши, с бутылками холодного «Гиннесса». В Брокуэлл-парке одна женщина сошла от жары с ума и объявила садовнику, что она Иисус Христос. Раскаленный июль перетек в август, а Эдди так и не поговорил с Марион.

Паук ко всему относился спокойно, только сказал, что не может платить за все. Ему претит грубый материализм, но Эдди придется найти работу, или получить пособие по безработице, или торговать собой, или заняться чем-нибудь еще. Эдди устроился в другой бургер-бар, на вокзале Виктория, где, как он считал, почти нет риска встретить Марион.