Вячеслав Прах - Кофейня в сердце Парижа

– Возьми меня с собой, если хочешь уйти, – я взял ее за руку, она вздрогнула. – Если хочешь сбежать без оглядки – беги!

– Ты больше меня не увидишь никогда. Спасибо за то, что ты был! – в этих слов я не увидел тогда правды, а только болезнь.

Она взглянула на горшок с цветком и сказала:

– Полей его за меня.

И ушла.

Я не стал ее останавливать, приводить в чувство и запирать рядом с собой. Я знал, что она вернется. А если нет, то я ее найду. Из-под земли достану. Она была тем человеком, с которым я готов был гореть в аду целую вечность. Она искала рай. Для нее раем казалось любое место, где не было меня.

Я не помню, что было дальше, после того, как она ушла. Я очнулся на следующее утро в холодной камере и понял, что умер. Жизнь после смерти я тогда представлял себе именно так. Холодные доски, на которых болела спина, запах гнили и сырости, а вокруг полная тьма и никакого света.

Только когда меня вывели из камеры и отвели по освещенному коридору в кабинет офицера, который хотел меня видеть, я вновь почувствовал, что живой. Растирая свои запястья, красные от наручников, которые были на меня все это время надеты.

– Вы убили свою жену…

Это был уже второй человек, который напоминал мне о том, что я не был женат. Он утверждал такое, чего мне не приходилось слышать ранее.

Только когда он предложил мне закурить, я вдохнул гадкий дым дешевого табака и понял, что Ли… убили. Ее застрелили из моего револьвера и подложили оружие в мою руку. Я не помнил, как меня одним ударом оглушили сзади. Я пришел в сознание только здесь. В этой вонючей тюрьме.

Я сидел перед ним и смотрел в стену. Мне было нечего сказать в свое оправдание. Судите, если есть в этом смысл. У меня смысла жить больше нет. А камера ничем не хуже моей квартиры. По-собачьему жить, так лучше…

Я взглянул на свой револьвер, который лежал у него на столе, и готовился к тому, чтобы немедленно схватить его и пустить себе пулю в голову. Но офицер словно что-то почувствовал в тот момент и спрятал оружие в тумбочку.

Дверь сзади открылась, вошел человек. Я обернулся, чтобы посмотреть на лицо. Это был ее отец. Сутулый, поникший и в своем дорогом костюме. Вот, кто меня сегодня убьет! Спасибо за то, что пришел.

Я мечтал о смерти. Мне не важно было, какой – будь то яд, от которого умирают во сне, или пламя, от которого сгорают в мучительной пытке. Меня не интересовала смерть, а только ее свойство.

– Вы свободны, – сказал офицер мне.

– Что?

– Вы свободны, можете идти.

Куда мне идти и зачем? Отец положил свою тяжелую руку мне на плечо и сказал: «Уходи!»

Он – единственный в этом мире, кто знал о моей невиновности. У него был дар – видеть людей насквозь. Ее отец спас меня от тюрьмы. Для меня тюрьма теперь была в любом месте.

Я рисовал… Это было единственное занятие, которое доставляло мне радость. Я никогда не догадывался о том, что умею рисовать. Я держал кисти впервые.

Я рисовал ее глаза, какими их запомнил, они на меня смотрели, прибитые к стене гвоздем. В этих глазах была бесконечность, в них было постоянство и преданность, и если в какой-то момент обрушится этот дом, то глаза ее останутся живыми. Нетронутыми. Я рисовал ее всю, догола, какой я хотел ее помнить. Я хотел, чтобы она жила в этих стенах со мной. Так я возвращал ее к жизни.

Я рисовал глаза убийцы. У него были синие, как ирисы, глаза. Я его встретил впервые в кофейне, в том самом месте, куда приводила меня она. Ее убийца сидел в нескольких шагах от моего столика, он прекрасно знал мое лицо, но не знал, что его лицо знаю я. Я его не убил в день нашей первой встречи, хоть револьвер был при мне. Его зовут Париж…»

В дверь Розы постучались. Она на мгновенье покинула книгу и вернулась в реальность. Ей показалось или она действительно слышала стук? Роза прислушалась, а затем снова погрузилась в последнюю страницу рассказа.

«…Это был высокий мужчина, который работал дворником. Он все время носил перчатки…»

В дверь постучались снова, и на этот раз Роза отложила в сторону книгу и подошла к двери.

– Кто там? – спросила она.

– Мне дали ваш адрес… – ей послышался знакомый мужской голос, но она не могла в ту минуту вспомнить, откуда он ей был знаком.

– Кто вам дал мой адрес?

– Пьеро…

Эти слова ударили Розу током. Она не чувствовала пола под ногами, и ей показалось, что она сейчас упадет. Роза оперлась рукой о дверь и сделала глубокий вдох.

«Пьеро… Я была права…»

Роза открыла дверь незнакомому человеку.