Вячеслав Прах - Кофейня в сердце Парижа

– Я пойду? – спросила тихо она.

Я одобрительно кивнул головой.

Этот запах, новый аромат женских духов в моей квартире. Здесь так давно не было женщины, что я и забыл, что в комнате может так приятно пахнуть.

Ее не было двадцать минут, а может быть, и тридцать. Я не следил за временем. А думал, чем ее накормить, холодильник был пуст. Мне пришла в голову мысль заказать на дом еду, но я вспомнил, что телефон давно отключили за неуплату. Я им не пользовался больше года. И совершенно не понимал, какой толк от телефона, если тебе некому позвонить.

Роза вернулась, она была обмотана полотенцем, ее волосы были мокрыми. Я нашел для нее еще одно полотенце, она меня поблагодарила.

Картины смотрели на нас. А точнее, всего один портрет, на котором глаза Ее были живыми. Те глаза, которые я не мог спутать с сотнями схожих глаз. Они были уникальными и совершенно неповторимыми, ведь их нарисовал я.

Мы лежали в моей кровати. Ее голова лежала у меня на груди, я не гладил ее волосы, не водил пальцем по ее лицу. Я не испытывал страсти, прикасаясь к ее нежной, горячей коже. Я не знал, как себя вести рядом с женщиной. Я просто этого не помнил. Инстинкты не подсказывали мне, что делать, а моя природа молчала.

– Помнишь, ты у меня спрашивал о мечте? – нарушила молчание Роза.

– Конечно, помню.

– А ты никогда не задумывался о том, чтобы бросить все и в одно обычное утро покинуть этот город навсегда?

– Да, честно признаться, я думал об этом, и не раз.

Роза немного помолчала.

– А ты бы не хотел… Это сделать вместе со мной? – по ее задержке дыхания я понял, что она в этот момент пережила.

– А зачем тебе я в твоем городе восходящего солнца?

– Не знаю, – как-то неуверенно сказала она. – Ты появился в моей жизни тогда, когда мне это было жизненно необходимо. И иногда, когда я на тебя смотрю, мне кажется, что ты мой человек.

«Я не твой человек, Роза! Ты глубоко ошибаешься сейчас», – мысленно сказал я. У меня не хватило смелости произнести эти слова вслух. А между тем, я окончательно понял, что я единственный человек в этом мире, который может ее погубить сильнее, чем это делает она. Женщины это оружие прозвали «безразличием». Мне не хотелось наступать на этот очаровательный цветок походя. Мне не хотелось Розу топтать.

– У меня есть одно дело, которое мне нужно завершить в этом городе, – сказал, как есть, я.

– Разве это дело так важно, что не потерпит до следующего года, а может быть, и жизни? Разве оно стоит того, чтобы помешать нам завтра проснуться и улететь с самого утра первым рейсом?

Роза, сама того не осознавая, поставила меня перед выбором. Начать жизнь с нового листа, отказаться от блюда, которое подают холодным. Простить убийцу за его непростительный грех – пойти против самого себя. Сделать шаг в неизвестность.

– Нет, Роза. Я этого сделать не могу. Я обязан это дело закончить.

– Как знаешь, – в ее голосе я уловил грусть, она была моим ответом явно расстроена. – Может быть, когда закончишь…

– Может быть, – сказал неуверенно я.

Но так быть не может.

«Ты – человек, который ко мне однажды остыл…» Мы и это пережили со временем.

Все мои книги были уже давно прочитаны ею, из нее вышел бы превосходный критик, если бы она занялась этим делом всерьез. У меня не было такого дара – разбирать книгу по частицам на атомы, чтобы в итоге остался трезвый вывод и никакой души. Любая книга – это душа. Либо она родственная, либо чужая. Для нее книга – это психологический портрет автора. Она судит писателя по его работе, словно детище – это его лицо. Я сужу мастера по эмоциям, которые я испытал рядом с ним. По отклику сердца, мне важно, чтобы оставалось послевкусие. Монолог с самим собой. Я с десяток книг оставил на «потом», чтобы вернуться к ним еще раз. Чтобы посмотреть на них другими глазами. Это книги-десерт. Но все мои «десерты», по ее вкусовым ощущениям, были просроченными. Да и у меня, соответственно, после ее красноречия пропадал к ним аппетит. Сжигая дотла чью-то святыню, необходимо на ее месте построить новую. Мы больше не возвращались к книгам. Мы оставили авторов в покое. Нам нужно было находить общие интересы – а у нас их оказалось мало.

– Как цветы? Они пользуются спросом?

Видимо, нам действительно не о чем было поговорить.

– А ты как думаешь? – посмотрел на нее.

– Думаю, да. У цветов жизнь короткая, а у людей долгая. Мы любим потешить свое самолюбие. На фоне цветов мы бессмертны… Нет, даже не так. Цветущие и бессмертные в одном флаконе.