Владимир Клавихо-Телепнев - Лондон - время московское

Так или иначе, если у нас тут где-то хранятся человеческие останки, как с ними поступить — возвратить на родину, исследовать, похоронить? Или, может быть, выставить для публики? Надо доложить старшему архивариусу.

Битый час я провозился, роясь в коробках, вынимая экспонаты и укладывая их обратно. Саймон и Дейв могли бы помочь, но они, по-видимому, были заняты: с нижних этажей слышалась какая-то возня, шорох и стук. Похоже, перетаскивали мебель и снимали защитные чехлы. Сегодня весь персонал по уши в делах. И потом, канун Рождества — не время для неприятных новостей.

В коробках так и не нашлось ничего похожего на человеческие останки.

— Радж, ты только погляди! — Саймон снова на пороге, обе руки его заняты.

Я беру у него жестянку размером с буханку хлеба с голубым эмалевым рисунком. Коробка раздавлена всмятку: одна сторона лопнула, другая смята в гармошку.

— Видно, та самая, что пропала у посетителя, — заразительно ухмыляется он. — Ну-ка, открой. Давай, не бойся!

— Только не здесь.

Мы выходим в коридор, и я с трудом отколупываю мятую крышку, которая со звоном отлетает. Из коробки шлепается на пол пахучее месиво из желтой пищевой пленки и остатков сэндвича с майонезом. Я едва успеваю подхватить на лету раздавленное яйцо, запеченное по-шотландски. Трещина в колбасном фарше скалится, словно змеиная пасть.

Посмеиваясь, мы брезгливо собираем останки испорченного ланча в коробку.

— Ее что, грузовиком переехали? — спрашиваю я.

— Скорей дверью защемили, — снова ухмыляется Саймон. — Гляди, что я еще нашел!

Потертый телефон с поцарапанным экраном, по краям многочисленные зазубрины.

— Крысы! — сплевывает Саймон.

— В самом деле? — ужасаюсь я.

— К гадалке не ходи.

Вот кто стучит в стенах! Крысы, в Коллекции крысы! Грызут кожу чучел, поедают оперение птиц, прыгают из одной поющей чаши в другую, заставляя их жалобно звенеть, роют ходы во внутренностях несчастного моржа.

— От них надо немедленно избавиться! — А я-то открыл коробку с ланчем в помещении, да еще и рассыпал.

— Крысобои не примут вызов под самое Рождество, — хмыкает Саймон. — Ладно, за день-другой ничего не случится.

Как же, не случится… Да крысы за одну ночь все тут в клочья разнесут! Однако Саймон прав: санэпидстанция в Рождество не работает. Надо хотя бы поискать следы перед уходом, чтобы после праздников первым делом им показать.

— Радж, ты мне не подсобишь?

Что-то, видимо, случилось: со всеми своими делами Саймон обычно справляется сам.

— Да?

— Дэн так и не появился, а мне нужно сегодня все запереть.

— Конечно, помогу.

Вот и хорошо, заодно поищем следы крыс.

— Вот спасибо, а потом в паб на пару, ага? Один я не справлюсь, рабочие говорят, там кто-то витрину пытался взломать.

— Которую? — не тот ли, в капюшоне, постарался?

— Вроде с лемурами.

Перед глазами тут же возникает безглазый череп.

— Там же одни скелеты!

Саймон недоуменно пожимает плечами и удаляется. В Коллекции достаточно редких и ценных экспонатов. Кому, скажите, могли понадобиться старые лемурьи кости?

Крысы, воры, человечьи останки… снова мурашки по спине. Отведу душу в пабе, досижу до самого закрытия. Пускай там духота и шум, это все же лучше, чем мертвая тишина моей уютной квартиры. Я бережно достаю из коробки новый лоскут. Узор dzinyegba : «мое сердце разбито». Теперь карточки…

ДЭНИЕЛ РАЙТ

Музыкант, участник беспорядков

1983–2011

Что это? Зловещий розыгрыш, шутка Саймона? Та же самая бумага с желтоватой выгоревшей на свету кромкой — но пустую карточку он мог где-нибудь найти. А чернила кофейного цвета? А изящный старинный почерк? Для такой шутки требуется специалист-каллиграф!

Ладно, идем дальше. Так… gye nyame : «один Бог ведает смысл».

Как холодно, думаю я, съежившись на стуле. Так и не согрелся после прогулки по заснеженному саду. До закрытия музея осталось полчаса.

Саймон доверил мне обход главных залов. Сегодня требуется особая, рождественская тщательность. Почти все общественные помещения в праздники будут закрыты, и бездомные, спасающиеся обычно от холода в торговых центрах и библиотеках, могли заранее облюбовать себе укрытие в музее.

Только что я буду делать, если и впрямь найду кого-нибудь под витринным шкафом? Смогу ли выгнать на улицу? Ловлю себя на мысли, что и сам бы не прочь спрятаться и остаться. Не выйдет, Саймон ждет.

Залы пусты. Чучела зверей провожают меня стеклянным взглядом. Лица на батиках и резных масках, еще животные…