Петер Ярош - Визит

— И я нашел! — сказал Яно, показывая на буквы: Я. Ш.

— Надо бы и мне расписаться! — сказал Милан. Ему было немного неловко, что тут до сих пор нет его имени.

А Мартин и Яно дошли до задней стены пещеры. Им приходилось все больше и больше нагибаться, а потом и совсем согнуться. Пещера была похожа на воронку, а задняя стена ее была засыпана.

— Может, кто-нибудь тут скрывался во время войны, — сказал Мартин. — Пожалуй, что-то тут и закопано. Дед говорил мне, что пещера когда-то была длиной в сто метров, а теперь тут и десяти не будет.

Милан стоял возле входа и ножом вырезал на камне свои инициалы.

— Готово! — закричал Милан.

Мальчики подошли к нему. Они стали разгребать золу от бывшего костра. Ничего, кроме углей, они там не нашли.

— Надо идти, — сказал Мартин, — скоро обед. А мы еще зелени не набрали.

— Это мы быстро, — сказал Яно. — Там у воды полно лопухов.

Мальчики вышли из пещеры, и, когда оглянулись, им показалось, что она закрылась за ними. Вход в нее чернел, как и раньше. Они медленно спускались к воде, внимательно глядя под ноги, чтобы не наступить на гадюку. Но не увидели ни одной. Только ящерицы, а иногда и черные мыши-полевки стремглав убегали от них. Корзины они нашли там, где оставили. Никто до них не дотрагивался. Мальчики высыпали камни и вытащили корзины из воды. В корзине Мартина бился большой бычок-подкаменщик.

— Кто первый нарвет зелени, — сказал Мартин, — тот получит бычка. Будет чем дома утку покормить. — Все трое побежали к кустам. Они быстро отламывали большие листья лопухов и засовывали их в корзины. От липкого зеленого сока у них потемнели руки.

— Все! — закричал Милан: — Я выиграл.

Он направился к мосту, поставил корзину на землю и сел рядом с ней. Так он ждал остальных.

— Вот, возьми, — сказал Мартин. — Он твой.

Милан завернул бычка в лопух. Он был очень рад, и уголки его губ подергивались. Но улыбнуться боялся, ему хотелось держаться так, будто ничего не произошло.

— Пора возвращаться, — сказал Яно, — а то до обеда не успеем.

Все взглянули на небо, как по команде. Солнце стояло прямо над их головами. Они закинули корзины на спину и придерживали их то одной, то другой, то сразу двумя руками.

— А корзина-то у тебя меньше, — сказал Яно, который шел за Миланом. — Легко тебе было выиграть.

Милан не оглянулся и не ответил.

— Смотри, чтоб твоя утка не подавилась, когда ты ей дашь этого бычка, — не унимался Яно.

Милан шел, наклонив голову. Он ровно шагал вслед за Мартином. Яно нагнулся, сорвал травинку и стал ее жевать, увидев, что с Миланом разговор не клеится. По временам он сплевывал зеленые слюни.

Трое мальчиков с тяжелыми корзинами поднимались вверх по дороге до вершины Краловой. Издали они были похожи на откормленных гусей. Казалось, что они лениво передвигают ноги, переваливаются с боку на бок, но незаметно они все же подвигались к вершине. Они не останавливались ни на минуту. Только все время меняли руки, которыми поддерживали корзины на спине.

Мальчики уже дошли до места, где по обеим сторонам дороги не было крутых обрывов. Перед ними простиралось свободное пространство. Ноги легко становились на дорогу, но трудно было их отрывать от нее. Теперь уже вслед за ними клубилась пыль. Значит, дорога нагрелась и высохла. Чем ближе они были к вершине, тем труднее становилось идти. Но они не устали, это все было от жары.

И вот мальчики достигли вершины. Они останавливаются, ставят на землю корзины и разминают онемевшие пальцы. Улыбаются друг другу, смотрят вниз на деревню. Дома белеют на солнце, Потом они нагибаются, снова закидывают корзины за спину и начинают молча спускаться.

И тогда внизу раздается звон полуденного колокола.

Мартин сидел в тени под яблоней, опираясь на нее спиной, и думал о воде. Августовское солнце стояло у него над головой, мухи садились на него, но он отгонял их только тогда, когда они начинали кусаться.

Было тепло, всюду поднимался пар. Жара была такая, что достаточно было посмотреть на поле, как видно было дрожание воздуха. Мартина сморила приятная лень. И раз уж не было близко воды, он с удовольствием вытянулся бы на траве. Однако очень уж надоедали мухи.

Он медленно встал и огляделся. Он стал уже жалеть, что остался дома. Утром он мог бы пойти с дедом косить полову на Лужки — это было недалеко, за картофельным полем.

Он вышел на улицу и остановился на мостике через мелкий ручей. Если дождь не пойдет, он совсем высохнет, подумал Мартин. Потом взглянул на рой пчел, который летал над пчельником в саду священника, вышел на дорогу и оглянулся, не видит ли его кто, и перелез через ограду.