Олег Рой - Синдром Атяшево

Дежурившие «у одра» Людочки, не сговариваясь, прыснули.

– А «Скорая»? – продолжал шептать, отсмеявшись, Алексей Борисович. – Как же доктор мог ошибиться?

– Знакомый врач приезжал, поклонник, – с удовольствием поясняла Людмила Александровна. – Я ему шепнула, что говорить-то надо. Ему же лучше: приехал к практически цветущей актрисе (ну это я про себя, если кто не понял). Я его пригласила на спектакль. Пациент в норме – доктор доволен.

– Поехали домой, Людмила Александровна! – сказала Невельская, вытирая салфеткой глаза от смеха. С вами не соскучишься…

Когда Людмила Санна и Нина сели на заднее сиденье автомобиля Ирины, а Алексей Борисович на переднее пассажирское, Зарайская задорно скомандовала:

– Трогай!

Отъехав от театра, все начали хохотать. А Людмила Санна, не в силах в одиночку унять свой разыгравшийся кураж, предложила заехать к ней домой на чай.

– У меня и кагорчик всегда имеется, и коньячок французский… А что? Соглашайтесь! У Иринушки Иван в командировке, дочка взрослая, Алеша сейчас предупредит жену, ну а Ниночка у нас последние дни, да? Съемки скоро, долго не увидимся! Тоже надо отпраздновать.

Все согласились продолжить приятное общение у Зарайской. К тому же было о чем поговорить. В театре ведь теперь ни одного лишнего слова не скажешь.

Сидели на кухне Людмилиной квартиры до вечера. Душевно сидели. Ирина поделилась тем, о чем никому в театре не говорила:

– А знаете, коллеги, я ведь так хотела сыграть в этом спектакле, что отказалась от четырехсерийного фильма. Ну не глупая ли?

– Значит, не время! Твоя роль ждет тебя! Не переживай! – принялась утешать Людмила Александровна.

– Да, Ирочка! В мире так все устроено… Ты не просто жди, ты верь! – добавил Алексей Борисович.

Потом выпили за роль Ниночки в сериале. По большому счету все очень любили Нину, но считали, что она недостаточно известна.

– У тебя есть шанс заявить о себе на съемках. Ты молодая, талантливая, красивая.

– Ой, вы меня как будто замуж выдаете, – развеселилась Ниночка.

– Поверь мне, – почти серьезно, хотя излишне пафосно произнесла Людочка. – Мужья меняются, а роли остаются!

Ирина и Алексей Борисович кивнули так же серьезно. Веселое настроение поддержала мелодия эсэмэс на смартфоне Невельской.

– Как говорят у нас в Мордовии, «сэмээска пришеля».

Текст в телефоне обрадовал: «Завтра буду дома. Скучаю, как мальчик в восьмом классе. Целую». У Ирины, словно у юной девочки, занялось сердце.

– Коллеги, мне пора домой, орел возвращается в гнездо, пора варить борщ. Если я не забыла, как это делается… Всем удачи!

Началось всеобщее целование на прощание, и разъехались все с хорошим настроением.

Не успела Ирина войти в квартиру, как завибрировал ее смартфон. Снимая пальто, Невельская не отпускала трубку от уха.

– Иринушка! Это Амалия Реджинальдовна! Извините за поздний звонок! Не верю ушам своим! Мне передали, что у вас неприятности. Я знаю вас как стойкого оловянного солдатика в лице прекрасной дамы. Уж не ослышалась ли я?

– Добрый вечер, Амалия Реджинальдовна! – Ирина в мгновение ока профессионально добавила трагизма в голосе. – Мне очень жаль, но должна сообщить вам, что те спектакли, которые вы спонсировали под меня, мне играть не дают.

– Деточка, – рокотала в телефон собеседница, – я ничего не понимаю… Как так? Что со спектаклями, кто покусился на ваши роли?

– Уж не сочтите за слабость или желание наябедничать, но все мои роли новый главреж «затачивает» под Галину Пронину, свою супругу.

– И хороша эта Пронина?

Повесив пальто в шкаф, Ирина поправила пиджачок брючного костюма песочного цвета и с удовольствием посмотрела на себя в большое, в пол, зеркало.

– Она так хороша, что у Зарайской случился приступ на сцене, давление зашкалило до двухсот из-за аллергии на «талант» новой звездуленции. Пришлось вызывать «Скорую».

– Понятно, Ириночка Николаевна! – Голос в трубке стал стальным. – У нас подписаны документы, что мы оказываем театру финансовую поддержку, если в хитовых спектаклях играют Невельская и Зарайская. Так ведь? – Было слышно, как решительно задышала инвестор и спонсор от культуры. – Завтра утром я буду в театре.

– Спасибо, Амалия Реджинальдовна.

– До встречи, дорогая!

«Ну вот, к сорока годам научилась плести интриги, – подумала о себе Ирина, – Людочка была бы в восторге».

Затем Ирина позвонила Асмолову, начала рассказывать, какая чепуха творится в театре. Но Алексей ее перебил.