Ильдар Абузяров - Муж на день

«Зря стараетесь, – подумал я, отодвигая стул и усаживаясь напротив, – в большом городе легче всего потерять свое «я».

И только после этого подсунул букет цветов, который она не спешила принимать. Нет, ее печальные глаза я не мог спутать ни с одними другими.

– Вы опоздали на пять минут, – сказала она, даже не взглянув на цветы. – Еще минута, и я бы ушла.

Это были ее первые слова. Ни здрасьте тебе, ни до свидания. Ни оценивающего взгляда. Будто ей совершенно безразлично, кто явился на свидание и кто сидит напротив нее.

– Вы бы не ушли, – ответил я, располагаясь поудобнее. – У вас не хватило бы духа.

– Почему? – только теперь посмотрела она на меня удивленно.

– Раз вы обратилась в нашу службу, чтобы посидеть с кем-то в ресторане, значит, дела ваши совсем плохи.

– Официант! – тут же раздраженно вскинула она ладонь на тонком запястье, продемонстрировав, что точно собирается уходить, рассчитавшись за кофе. – Счет, пожалуйста!

– Одну минуту.

«Ага, значит, у меня есть некоторое время», – обрадовался я. Зная расторопность наших официантов, они могли подарить мне и двадцать минут, а если повезет, и целые полчаса. Уйма времени, чтобы насладиться ее обществом в таком шикарном месте.

Ресторан и правда был хорош. Высокие белые потолки, кованые люстры и бра, окна достаточно крупные, шторы легкие в пастельных тонах. Ламбрекены, бархат, обилие драпировок. И конечно же, фарфор. Идеальный вариант – классический белый, с золотой окантовкой.

– Что же, приступим, – открыл я меню, стараясь наслаждаться каждой минутой, будто она последняя перед расстрелом. Меню было в кожаной папке с бахромой по краям, как на эполетах. Кожа натянута и непробиваема, словно на барабане. Нервы тоже натянуты, мелкая дробь, коленки под столом трясутся.

Я всегда думал, какой в этом смысл – в последней минуте? Какой смысл выкуривать последнюю сигаретку перед расстрелом, хватаясь за поднимающийся к небу дымок, как за последнюю надежду? И вот только теперь, в этом незнакомом для меня месте, я уловил, в чем здесь весь цимес. Поймать момент и плюнуть в лицо смерти, ибо каждое расставание – как маленькая смерть. А с такой девушкой мне никогда больше не сидеть в ресторане. Такой у меня никогда не было и больше не будет.

Я это знал, потому что все мы подсознательно понимаем свой уровень. И выбираем (читай: замечаем) женщин – ягод только нашего поля зрения, даже не видя более изысканных и утонченных.

– Если вы не возражаете, – заметил я как бы между прочим, – на аперитив я закажу клубничку со сливками, устриц и кофе.

Она ничего не ответила на мою дерзкую выходку.

– А почему бы и нет, раз уж вы все равно пригласили официанта. И потом, какая разница: одна минута это или час, если оплата почасовая? – иронично заметил я, когда обещанная официантом минутка приближалась к концу.

– Мне все равно, – посмотрела она презрительно мимо меня.

И в этом ее презрительном взгляде в сторону было столько пренебрежения, столько высокомерия, что я стал судорожно искать в ней хоть какой-то изъян, скользить взглядом по всему телу. Идеально подобранное платье в мелкий горошек, будто она собиралась на главное в своей жизни свидание. Руки с длинными тонкими пальцами. Ладонь на ладони лежит так, будто она отталкивает, отвергает меня от себя, даже носки красных полуботинок с серебряными молниями были повернуты от меня в сторону, не говоря про курносый носик, который знаться не хотел с дурно ведущим себя человеком, мужчиной без знания светских манер. Нашел! – ухватился я за пояс, прикрывающий чуть широковатую талию, чуть полноватый живот, который, к тому же, был прикрыт оборками на платье.

– А на что вы рассчитывали, покупая альфонса? – выдержав паузу, иронично и зло ухмыльнулся я, глядя в ее печальные глаза. – Думали, он вместе с вами будет худеть, думали, он разделит ваши ценности и откажется от ужина из-за вашего лишнего веса?

Кстати, раз уж мы с вами тут сидим, может, выпьем розового шампанского на брудершафт? А потом скрепим нашу встречу сальными лобызаниями? – Я измывался и мстил как мог за первую минуту унижения и за последнюю минуту, в которую она встанет и покинет этот зал.

– Вам смешно, а я впервые в своей жизни жду мужчину, – уже как-то без злости, устало отреагировала она, меланхолично растягивая слова.

Так впервые я услышал о ее муже. И это еще до того, как она что-либо сказала о себе и узнала обо мне.

– Впервые? – не удержался я от того, чтобы не сказать еще одну колкость. – Вы сейчас на официанта намекаете?