Было без пяти семь. Его время вышло. Он снова одел дочку, но уже без прежнего удовольствия, раздражаясь на ее медлительность и безучастность; Ляля заметно утомилась, он ворчливо повторял, что лучше было бы выспаться днем, подремать хоть полчаса; наконец они вышли во двор. Заметно потеплело, и ветер стих. Летел легкий снег. Он сбросил его щеткой с машины, Ляля помогала ему, варежкой стряхивала снег с фар.
В машине, пристегивая ее в детском кресле, он сказал (зачем?!), что ему было с ней очень хорошо ходить в театр, хорошо обедать в кафе, а потом играть.
Ляля сейчас же откликнулась, уже знакомо.
– Папа, а когда ты вернешься? Будем играть с тобой каждый день и каждый день ходить в театр. И еще, – она замолкает, делает хитрые глаза. – Я хочу, чтобы из детского сада меня забирал ты!
– Я? Но я поздно заканчиваю. То есть я могу, конечно, как-нибудь забрать тебя из сада, но не чаще, чем раз в неделю… Если мама будет не против, – говорил он, садясь за руль.
Прежде чем тронуться, он быстро пишет эсэмэску своей новой подружке, Светке с работы, она давно хотела, и две недели назад он наконец сдался. Она ничего, хотя и грубовата, зато добрая – попозже вечером она приедет с ночевкой, все давно обговорено, но он все-таки пишет, малодушно, уже захлебываясь подступающим одиночеством в опустевшей без Ляли квартире.
«Всё в силе?» и сейчас же получает ответ – «да!!! чмоки!!!!» Кривится поспешности ответа и восклицательным знакам и снова устало думает: только дети, дети дарят оправдание жизни.
Это ощущение оправданности собственного существования особенно остро охватывало его в прежние времена, когда Ляля отказывалась спать одна. Вскрикивала по ночам, проверяла, есть ли кто-нибудь рядом, – и ночь получалась мятой, зато – оправданной. Продавать москитные сетки, договариваться с поставщиками и клиентами мог любой. Быть в этой ночной комнате с маленькой девочкой – никто, ни один человек на Земле, кроме него, ее папы. Ну, может быть, еще мамы. Интересно, что как только они разошлись, Ляля немедленно исцелилась от своих ночных страхов, точно махнула на них с Настей рукой, и вопреки прогнозам детского психолога, с которым они дважды суеверно консультировались, стала спать на диво крепко. Возможно, слишком нервно ей было, пока они жили вместе?
– Включи мне «Детское радио»! – раздается сзади голос дочки.
– Ты что-то забыла, – поправляет он.
– Пожалуйста, – вспоминает Ляля и почти хнычет: – пожалуйста, включи.
Она, похоже, всерьез устала.
– Подожди, давай лучше мы с тобой еще поговорим. Сказку придумаем, а?
– Я хочу «Детское радио».
Он больше не возражает, включает приемник.
– Господин ученый, – просит ложно-детский женский голос, – а где живут кенгуру?
И господин ученый покорно рассказывает про Австралию, про кенгуру, про мишек коала, которые, оказывается, больше всего на свете любят спать.
– Как мама, – шутит Ляля.
Он тоже улыбается, Настя и правда любила поваляться утром подольше. На заре их общей жизни он сварил ей кофе и принес, как положено, в постель – но Настя призналась, что мечтать об этом гораздо приятней, чем пить, – неудобно, нужен специальный столик, вот если он его купит… Но потом стало не до столика, родилась Ляля… Он жмет на руле на рычажок, переключает станцию – уши не выдерживают этой патоки – и из динамиков вдруг грохает: «Расскажи мне про Австралию, мне ужасно интересно…» Земфира. Он хмыкает. Ляля смеется:
– Пап, опять! Опять про Австралию!
И захлебывается этим фирменным смехом маленьких любимых дочек. Он чуть приглушает звук.
– Пап, а давай в воскресенье поедем в Австралию? – говорит Ляля, отсмеявшись. – Давай?
В следующее воскресенье у него день рождения. Отмечать будут у Андрюхи в Жаворонках, Андрюха родился на два дня раньше, вот и решили вместе… Значит, в следующий раз он встретится с Лялей не раньше, чем через две недели, прямо перед Новым годом, и уже тридцатичетырехлетним. Дочка тоже немного подрастет, изменится, в это время перемены стремительны, будет говорить еще несколько прежде не известных ей слов и, может быть, уже научится читать слоги. Хорошо, хоть сегодня все получилось так славно, теперь даже про утреннюю спешку и разлитый шоколад в кафе вспоминать было смешно и приятно.
– Что ведь такое Австралия?
Он оглядывается, отвечает:
– Страна. Как Россия или Америка.
– Мы туда поедем?
Он задумывается.
– Да! Обязательно. Только прямо сейчас, как раз полчаса у нас есть в запасе. Хотя, если честно, гораздо лучше ехать в другую сторону, в Тринидад и Тобаго, там тоже полно разных диких зверей, давай?
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу