Игорь Шагин - Белая полоса

Так мы отметили Новый год. Лагоша лежал на наре и думал о своём, Сергей Футболист и Тарас негромко смотрели телевизор. А я рано лёг спать. Это был мой первый Новый год в тюрьме.

Утром 1 января 2001 года мы всей камерой вышли на прогулку. Всю ночь шёл снег — почти во всю длину и ширину решётки и железной сетки над головой лежали сугробы, и дворик напоминал грот, в котором редкие солнечные лучи, проникавшие через обвалившийся и осыпавшийся снег, оставляли замысловатые решётчатые тени на обледеневшем и утоптанном снегу на полу. А город, казалось, застыл в ожидании запоздалого новогоднего утра. В соседних двориках были слышны голоса немногочисленных вышедших на прогулку людей. А прапорщик-прогульщик в накинутом на плечи бушлате, открывавший двумя руками перед собой обитую железом дверь, из-под козырька низко посаженной на уши фуражки смотрел на тебя стеклянными глазами. Тюрьма ещё спала после буйной, а для кого-то — тихой и задумчивой новогодней ночи. В СИЗО все отмечают Новый год по-разному: кто с бутылкой шампанского на столе, если позволяют финансы или если устроился в богатом тройнике-камере. В других камерах покупают напитки попроще — водку или самогонку у дежурных. Третьи гонят самогонку сами, заквашивая заранее дрожжи из чёрного кислого тюремного хлеба и бросая их в воду с сахаром и потом договариваясь со шмонщиками, чтобы те не отшмонали бражку, либо висящую и играющую в плотных мусорных пакетах под фуфайками на вешалке, либо стоящую в тазиках с горячей водой в вёдрах под нарами. А кому повезло, и он заранее раздобыл пакетик гранулированных французских дрожжей, у того бражка выигрывалась за сутки. Потом каждый при помощи несложных аппаратов, изготовленных из двадцатилитрового пластикового ведра или пластмассового тазика, в который на четырёх верёвочках подвешивается мисочка, превращает свою бражку в самогон. В таз заливается бражка, кладётся пара кипятильников, и сверху таз накрывается плотным полиэтиленом, который по ободу тазика или ведра крепко обматывается верёвкой-канатиком, и всё это устройство ставится под воду, прямо под кран в умывальник (если помещается), или на парашу в туалет, куда по шлангу — настоящему или склеенному кипятильником из полиэтиленовых пакетов — делается подвод воды. Кипятильники включаются в розетку, бражка кипит, пары спиртов и сивушных масел конденсируются на охлаждаемом с обратной стороны водой полиэтилене, и по его прогибу самогонка стекает в мисочку. Потом устройство бережно разбирается и перезаряжается.

Кто не хочет возиться с самогонкой, пьёт бражку так. У кого нет ингредиентов или не позволяет здоровье, те пьют крепкий чай под названием чифир, заваривая три спичечных коробка чая на двухсотграммовую чашку. А кто не пьёт спиртное или чифир — просто лёгкий чай. Кто-то всей камерой делает торт из заранее переданных вафельных коржей со свободы и перемазывает их варёной сгущёнкой. Кто-то делает коржи, укладывая кругами печенье и промазывая, прокладывая и проливая всем сладким, что есть. А кто-то не делает торт. Кто-то накрывает праздничный стол, а кто-то нарезает то, что есть. Говорят друг другу поздравления, хлопают по плечам, обнимают, жмут руки и стучат кулаками дробью в стены, или задолго до боя курантов ложатся спать. Но у каждого, я думаю, все мысли и пожелания об одном: плюнуть на всю эту компанию и следующий год провести на свободе или дома.

С прогулки, немного помёрзнув, мы вернулись в камеру, где не было ни осени, ни весны, ни зимы, ни лета. Времена года в тюрьме различались в основном только температурой воздуха в помещении да стучанием и шелестом дождя за окнами по железным перекладинам и прутьям решётки. По одежде нельзя было с уверенностью сказать, какой сейчас сезон: кто-то ходил в фуфайке и летом, и на прогулку, и в камере. А кто-то — зимой в тренировочных штанах и банных тапочках на следственку.

Лагоша всё так же лежал на наре, смотря в потолок, или на локте вниз, смотря телевизор, иногда спускаясь сплести канатик из ниток распущенного свитера или носков, подмотать растрепавшуюся изоляцию кипятильника или смастерить новую печку вместо перегоревшей, Футболист и Тарас играли в нарды и смотрели негромко «Бис-TV», а я занимался всё теми же процессуальными делами — написанием жалоб и заявлений, — когда открылась дверь в камеру.

В камере появилась высокая неказистая фигура с налысо выстриженной головой, в банных тапочках, носках, тренировочных штанах, очень похожих на кальсоны, и грязно-белой тёплой футболке с манжетами и оттянутыми рукавами, выпущенной поверх штанов. В руке у него был полиэтиленовый кулёк. И за ним поломой (уборщик из осуждённых) занес скатку. Дедковский с недоверием из-подо лба осмотрел присутствующих. И его взгляд, миновав Футболиста, сразу же остановился на Тарасе. Потом медленно перешёл на меня, когда я встал с нары, сделал пару шагов вперёд и протянул ему руку.