Игорь Шагин - Белая полоса

— Ну, что я могу сделать? — сказала Лясковская, и в зал был вызван последний свидетель.

Последней в списке свидетелей обвинения была Людмила Круть — бухгалтер и второй, так как законодательство в обществе с ограниченной ответственностью предусматривало не менее двух совладельцев предприятия, на 1 % учредитель ООО «Топ-Сервис Восток», взятая мной на работу по рекомендации Фиалковского.

Она также сказала, что не может ничего сообщить по существу дела. Ответила на вопросы Лясковской, что работала бухгалтером ООО «Топ-Сервис», а потом была приглашена мной в ООО «Топ-Сервис Восток».

На вопрос моего адвоката рассказала, что была арестована на трое суток по подозрению в хищении ООО «Топ-Сервис Восток» из бюджета НДС. НДС предприятию возмещался по решениям Высшего арбитражного суда. Обвинение ей предъявлено не было. И она была освобождена из-под стражи.

На вопрос Лясковской ответила, что, когда работала в ООО «Топ-Сервис», из разговоров слышала о рэкетирах. Но что конкретно это за люди, не знает.

— Ещё вопросы, у Вас, Шагин? — или уже традиционно услышать «да, один маленький вопросик» и ответить «да знаем мы Ваши маленькие вопросики, задавайте» или уже будучи осведомлённой, какой вопрос я могу задать, спросила Лясковская и продолжала на меня смотреть и ждала, казалось, взглядом побуждая меня спросить.

Я сказал, что вопросов нет. И Круть, с осунувшимся лицом и в то же время, как будто непомерный груз спал с её плеч, быстро направилась к выходу.

После возвращения из СИЗО СБУ в СИЗО-13 я разговаривал по телефону с Людмилой Круть, и она мне рассказала, что сразу после моего ареста Фиалковский, Демьяненко и Драгунов, как она объяснила, насели на неё и, обманув, что я не успеваю в Киев из охотничьего домика и не мог ей дозвониться, попросил ей передать, чтобы она расписалась за меня в кредитном договоре (овердрафт) задним числом и на сумму 3 миллиона долларов в гривневом эквиваленте изготовила этим же задним числом платёжку на перечисление средств ООО «Топ Сервис Восток» как финансовой помощи ООО «Топ-Сервис Трейдинг», руководителем и учредителем которого был Демьяненко.

Впоследствии знакомых Драгунова — операционистку, принявшую платёжку, не сравнив мою подпись на ней с карточкой образцов подписей, и управляющую гордирекции УкрСоцБанка, которая выдала краткосрочный кредит под валютную предоплату, которая якобы должна была поступить в течение нескольких последующих дней, без оформления залога, — сняли с работы. Но делу не дали ход либо для того, чтобы не подрывать репутацию на то время уже с международным именем банка, сотрудники которого умышленно или неумышленно вовлекли в махинацию по хищению из банка средств предприятия-клиента, либо чтобы не быть банку вовлечённым в так называемое дело «Топ-Сервиса», что также могло отразиться на его репутации.

Начальник же службы безопасности УкрСоцБанка вышел на моего адвоката с просьбой переоформить на его доверенное лицо «Топ-Сервис Восток» — вероятно, чтобы учредителям, хоть и получив убыток, хотя бы сымитировать погашение кредита и таким образом закрыть неординарно сложившуюся ситуацию. Но я отказался.

В СИЗО СБУ меня посетили сотрудники МВД и сообщили, что им известно о повешенном на меня кредите. И что моя подпись была подделана моим бухгалтером по указанию Фиалковского, о чём, видимо, Людмила делилась со своими знакомыми, узнав, что я был арестован, а не задержался на охоте. И предложили изготовить экспертизу, которая бы подтвердила («за это ты не переживай», — сказали они) подделку моей подписи и что она была сделана Круть. И давали понять и говорили прямо, что Круть будет вынуждена дать показания против Фиалковского и тех, кто в этом принимал участие, так как не возьмёт кредит на себя.

Но поскольку Людмила была матерью-одиночкой с малолетней дочерью и ей так или иначе светило десять лет, а ещё потому, что я понимал, что МВД были нужны не показания Круть против Фиалковского, а предмет сделки, на которую бы Круть могла пойти как мой бухгалтер, уменьшая себе срок в обмен на нужные показания против меня, то я ответил, что в любом случае признáю подпись своей. На вопрос, кто же будет погашать кредит, я тогда ответил: «Опанасенко» (мне тогда было 32).

Если бы я в суде предоставил этот мотив как один из мотивов не подтвердить мои показания Демьяненко, Фиалковским, Драгуновым и если бы при оценке доказательств это было взято во внимание и повлияло бы на мнение суда, над Круть также бы повисла уголовная ответственность. А в лучшем случае могла бы оказаться испорченной её и так уже не очень счастливая жизнь.