Игорь Шагин - Белая полоса

А также был оглашён протокол моей очной ставки с Вишневским, на которой он подтвердил, что Шагин не присутствовал при данном разговоре и о какой-либо заинтересованности в убийстве Подмогильного человека по фамилии Шагин не говорилось.

Было очевидно, что у участников процесса множество вопросов к Вишневскому по его показаниям. Кто, например, предложил «мочить»? И какие ещё предлагались в обсуждении меры воздействия? И вообще, имели ли эти обстоятельства место? Потому что, судя из воспроизведения Вишневского с места преступления, если, конечно, Вишневский не строил из себя дурака, кося под справку в деле, что он болен шизофренией, он не то что не стрелял — он не знал, как пользоваться пистолетом!

Но вопросы задавать было некому. И судья спросила, подтверждают ли Маркун, Стариков и Гандрабура показания Вишневского. На что подсудимые ответили, что нет.

Лясковская объявила перерыв до девяти завтрашнего утра.

На следующий день суд начался по расписанию. Секретарь сказала, что в холле уже ожидает свидетель.

— Так давайте его сразу допросим, чтобы не задерживать человека, а потом уже рассмотрим, если у кого есть какие-либо заявления и ходатайства, — сказала Лясковская и отправила секретаря за свидетелем.

В зал вошёл невысокого роста человек лет сорока, в синих джинсах и светлой, с длинным рукавом и карманами на металлических кнопках рубашке.

Лясковская попросила у свидетеля паспорт. Он назвал свою фамилию.

— Так, кого Вы знаете из подсудимых в клетке? — спросила судья.

— Можно подойти поближе? — сказал свидетель.

— Этого, этого, — он сказал, — этого, этого, этого. Этого, этого, этого и этого.

Он опознал всех, кроме меня и ещё четырёх человек из четырнадцати, добавив: «Остальных я могу просто не помнить».

Поскольку из присутствующих в клетке мало кто между собой был знаком на свободе, а по обвинительному заключению эти люди проходили по разным эпизодам преступлений, в том числе отрицая своё участие в банде, то было понятно, что это подставной свидетель со стороны прокуратуры, который своими показаниями должен был связать подсудимых в клетке в одну устойчивую группировку.

Между подсудимыми в клетке стали слышны голоса: «что это за хуйня» и «что это он пиздит», а также всем уже известное кряхтение и сопение Трофимова и его шёпот в сторону Маркуна: «Лёха, это уже всё».

— Подойдите сюда, свидетель, — сказала Лясковская. — Что Вы можете рассказать о тех, кого Вы знаете? — И взяла ручку.

— Да, собственно, ничего, — сказал свидетель.

— А откуда же Вы их знаете?

— Да я, собственно, их не знаю. Я с ними знаком.

— А где Вы с ними познакомились?

— Мы не знакомились… — свидетель не договорил.

Лясковская немного подняла тон голоса:

— Ну, Вы же должны были с ними состоять в каких-то отношениях, если Вы с ними знакомы?

— Да, в официальных, — ответил свидетель.

— Вы что, работаете в паспортном столе? — сделала предположение Лясковская.

— Нет, в ГАИ. Мой пост на Подоле. У меня фотографическая память, — ответил свидетель.

— Я по Подолу никогда не ездил, — сказал кто-то из клетки.

Свидетель посмотрел в сторону подсудимых. Другой голос негромко сказал: «Тихо ты!» — возможно, Гандрабуры, который, может быть, опасался, что он сейчас его опознает на чёрном «БМВ».

— А почему Вы сюда пришли? Покажите повестку, — сказала Лясковская. — Вы проходите свидетелем по делу?

— Да, по ДТП.

— Вот тут написано, что Вам в районный суд, и номер дела другой. Почему Вы сюда пришли?

— Я спрашивал, где суд, и меня отправили сюда.

— Так, всё ясно, в следующий раз не путайте, — сказала Лясковская, как будто делая ответственным свидетеля перед присутствующими за потраченное их время и внимание.

Она отдала свидетелю паспорт и он покинул зал.

После этого Лясковская рассмотрела несколько ходатайств подсудимых и адвокатов. Рудько ходатайствовал о назначении ему лечения.

— Я не начальник СИЗО, — сказала ему Лясковская.

Один из адвокатов просил предоставить ему отпуск.

— Так, давайте с отпусками подождём, — сказала Лясковская.

В фойе кинотеатра стали прибывать свидетели, и секретарь стала их по одному заводить в зал.

Были допрошены соседи потерпевшего по лестничной клетке, которые ничего не слышали, а то, что на их соседа было совершено покушение, узнали из газет. И были опрошены свидетели по этажу, один из которых слышал с улицы хлопок, похожий на взрыв петарды. Был опрошен свидетель, который видел импортную машину чёрного цвета в соседнем дворе, но номер не запомнил. И ещё несколько свидетелей, которые видели человека, идущего к дому с белым кульком, в котором, по версии обвинения, у Вишневского был пистолет. Но никто из свидетелей на следствии не опознал Вишневского. Видимо, поэтому судебному следствию не мешало то, что Вишневского в зале не было.