Игорь Шагин - Белая полоса

Хотя показания Гандрабуры в суде относительно установления места жительства Халтуриной для знакомых Макарова, занимавшихся завозом импортных авто, также вполне могли быть им выдуманы, поскольку изо всех ранее данных им показаний — правдивых, частично правдивых и вымышленных по требованию работников МВД — ему сейчас приходилось подбирать и строить одну более или менее прямую линию, чтобы одни показания не опровергали другие. То есть он мог и не устанавливать адрес Халтуриной, а это ему навязали в начале следствия. Так же, как к одной квартирной краже ещё девять, когда отказываться возможно только от восьми при случайном совпадении способа проникновения в квартиру.

А эпизод Халтуриной, совершённый не установленными следствием лицами, мог быть и банальным ограблением, ныне квалифицированным как нападение, не состоявшимся по какой-либо из причин или сокрытым потерпевшей стороной от следствия, поскольку работа при определении таможенной стоимости на импорт была денежной…

Но сейчас, судя по поведению Лясковской, было понятно, что как профессионал по экономическим делам она этого не видит. Или, поглядывая на окошки проектора, делает вид, демонстрирует, что не видит. Как было на самом деле, мне, видимо, ещё предстояло узнать.

На обратном пути в СИЗО Трофимов не оставлял меня в покое с тем, как он по технике убрал с суда Вишневского.

— Нахуя?! — спросил я.

Потому что впереди был эпизод Подмогильного, и его показания могли иметь существенное значение, если, конечно, Вишневский не передумает не разговаривать ни с кем.

— Нахуя он тебе нужен? — сказал Лёня. — Всё и так понятно.

Понятно было многое — и мне, и адвокатам, и присутствующим в зале. И в каждом судебном заседании открывались всё новые и новые факты, свидетельствующие о фабрикации уголовного дела. Понятно было многое. Но только не было понятно, каким будет приговор.

На следующее утро подсудимых доставили в зал. Лясковская проверила наличие адвокатов. Но вместо того, чтобы огласить рассмотрение следующего эпизода, которым в порядке очерёдности было покушение на убийство Подмогильного, она приступила к оглашению постановления суда.

— Поскольку судебное слушание, — начала зачитывать Лясковская, — постоянно посещает человек, который, согласно его словам, по поручению гражданина Шагина записывал на магнитофонную ленту слушание, эта личность не реагировала на неоднократные замечания председательствующей судьи в отношении этого, более того, этот человек имеет при себе пистолет…

Лясковская читала очень быстро, как будто пытаясь убежать от собственной совести. А фразу «по поручению гражданина Шагина» почти проглотила. Я сидел молча и впитывал каждое слово. Подсудимые и адвокаты оглядывали зал, в котором, кроме десяти вооружённых охранников и небольшого количества родственников подсудимых, постоянно посещавших процесс, никого не было.

— …суд, принимая во внимание количество и тяжесть обвинений, — продолжала Лясковская, — с целью избежания разглашения показаний свидетелей, жертв и потерпевших и для того, чтобы сохранить безопасность участников процесса, в соответствии с рекомендациями параграфа 6 резолюции № 10 Пленума Верховного Суда Украины от 18 июня 1999 года «О применении закона “О государственной защите судей, работников судов и правоохранительных органов и участников судебного процесса”», статьи 7 и статьи 16 Закона Украины «Об обеспечении безопасности лиц, принимающих участие в уголовном судопроизводстве» решил, — Лясковская ещё ускорила темп, почти зажевав последнюю фразу, — проводить слушания по уголовному делу против Шагина И.И. и других без посторонних.

Даже в постановлении суда значилось «против Шагина и других», как будто эти «другие» были виртуальными безликими существами.

Судья дочитала постановление и попросила слушателей удалиться из зала. Как ни странно, присутствующие в зале сохраняли спокойствие. Не было шума восклицаний и выкриков — как будто тишиной выражая презрение к происходящему, посетители начали медленно выходить из зала. Оля ещё некоторое время стояла и махала рукой, пока охранник не закрыл занавес прохода.

Судя по их лицам, подсудимые в клетке восприняли это как уже состоявшийся приговор.

— Ты видишь, что происходит? Вот точно так же меня судили и в прошлый раз, — сказал Леонид, пыхтя и широко открывая глаза, поглядывая на своего адвоката, как будто показывая ей своим внешним видом, что всё ещё решает, на чьей он стороне. Как говорил Маркун, адвокат Трофимову был предоставлен лично генералом Опанасенко.