Александр Проханов - Крейсерова соната

Каждый из присутствующих взял свой любимый настой.

- К делу, господа, - прервал их вегетарианское пиршество плотоядный Грех, любитель шашлыков и крепких возлияний. Из вежливости он испил сок жимолости и теперь едва скрывал отвращение. - На продажу выставляется "авзолей Ленина, работы архитектора Щусева, вместе со своим единственным обитателем. Стартовая цена два миллиарда долларов!..

- Беру!.. Плачу три миллиарда!.. Надеюсь, наш уговор сохраняется, и никто их вас, братья по вере, не перебежит мне дорогу!.. - с угрожающим видом произнес никелевый магнат, поворачивая во все стороны свою металлическую башку, похожую на башню броневика.

- Три миллиарда - раз!.. Два!.. Три!.. Продано!.. - Грех рыдал, словно у него от груди отрывали младенца. Грохнул молотком, так что от кафедры отлетела кедровая щепка. - Поздравляю вас, владелец северных руд, с великолепным приобретением!

- Завидую всем сердцем, - произнес маленький, мохнатенький, словно паучок, олигарх, чей вид странным образом выдавал в нем владельца интернет- и телекоммуникаций, сплетающего здесь, в России, часть мировой паутины. - Если бы не слово чести, я бы перебил твою сделку… Знаю, что ты задумал, хитрец… Хочешь погрузить Мавзолей на ледокол того же названия и возить по всем портам мира, устраивая передвижную демонстрацию тела Ленина? Отличный коммерческий проект! Вершина шоу-бизнеса!

- Но ведь это опасно! - энергично возразил нефтяной магнат, рыгая "девяносто вторым" бензином. - Мир все еще грезит революцией! Ты будешь подносить к континентам эту горящую головню, и мир опять запылает. Тебе этого не простит человечество!

- Тебе не простит и Россия! - подхватил алюминиевый олигарх, выкатывая белые металлические глаза. - Как только о твоей покупке узнают "Красные ватаги", они тотчас атакуют наш город. Третьего для начальник охраны сообщил, что с электрических проводов на стене была снята убитая током девушка-боевик из "Красных ватаг". Она имела при себе кремовых тортов две штуки и мою фотографию, для совершения теракта.

- Не волнуйтесь, братья по вере, - снисходительно и чуть высокомерно успокоил их никелевый владелец. - Мавзолей останется там, где его воздвиг знаменитый Щусев. Более того, я предприму капитальный ремонт сооружения, ибо в некоторых местах образовались трещины и в них поселилась трава. Я вложу дополнительные деньги в лабораторию бальзамирования и не допущу, чтобы тела коснулось тление, ибо Ленин, вы можете сколько угодно улыбаться, стоял у истоков нашего с вами благополучия. Это он обобществил всю имевшуюся в России собственность, способствовал ее непомерному увеличению, что облегчило нам ее раздел и приватизацию. Представляете, как бы долго нам пришлось бороться с мелкими собственниками, прежде чем мы отобрали бы их достояние!.. А здесь мы разрезали страну как спелый арбуз, и каждый вынул свой сочный сладкий кусок.

Довод был мощный… Никто не возражал… Все молчали… Было слышно, как повизгивает за окном певица из Верхней Вольты, прижатая к клумбе мощной тушей охранника…

Аукцион был завершен без осложнений. Хозяин дворца Роткопф приобрел Волгу в среднем течении, где располагался волжский каскад гидроэлектростанций. Царь металлообработки, тяжелый и тучный как грыжа, купил Уральский хребет, где было много разведанных запасов железной руды, сталелитейных, танковых и ракетных заводов. Лишь с продажей Чукотки вышел конфуз… Нефтяной магнат поднял страшный хай, утверждая, что Чукотка давно ему продана, а им давно перепродана Америке, где вместе с Аляской составляет район устойчивой золотодобычи…

- И ты, Грех, - никакой не первородный, а смертный и неотмолимый! В Багдаде тебе бы отрубили руку за воровство, а в деревне Будки, родине Первого Президента России, отсекли бы мерзкий член за неуемный блуд! - из разгневанного рта нефтяного олигарха пыхало пламя, и он напоминал факел, в котором сгорал попутный газ.

Смущенный Грех рылся в бумажках, что-то высматривал на географической карте, вертел глобус, пока не признался в ошибке, свалив ее на референтов…

Утомленные сделками олигархи подкреплялись салатиками из лепестков ромашки, корешками водяных лилий, клубеньками лесного жабника и можжевеловой хвоей, повышающей умственный тонус и изгоняющей нуклиды Чернобыля…

За окнами раздался стук колес по брусчатке. Все выглянули и увидели, как въезжает карета времен Анны Иоанновны, на упругих рессорах и кованых ободах, со слюдяными окнами и горящими застекленными фонарями. Ее влекла шестерка дымно-серых лошадей с подвязанными хвостами, управляемая кучером в треуголке. Из кареты тяжело и величественно вылез Плинтус, чей зоб был нежно-зеленого цвета и медленно розовел с одного бока, колыхаясь, словно манный студень.