Александр Проханов - Крейсерова соната

- Какая краса! - не удержался Счастливчик, ликующим взором осматривая панораму осенней Москвы, казавшейся драгоценной перламутровой раковиной, в чьих затейливых завитках и нежных зубцах чудесно туманились близкие и далекие церкви, остроконечные высотные здания, шатры кремлевских башен, солнечная лента реки, переброшенные через нее каменные и стальные мосты, мерцающие улицы, желто-зеленые, пышные воротники бульваров, синие как опустившаяся туча, Воробьевы горы, бескрайние бело-розовые, словно стада фламинго, дома, их слюдяные окна и серебристые крыши. Во все стороны света убегали лучи проспектов, улетали в живую, солнечно-туманную даль, где в лесах и полях дышало немеркнущее сияние необъятного великого города.

И повсюду, близко и далеко, яркими золотыми позументами или едва заметными искорками, виднелись показатели президентского рейтинга. Трепещущее число - "81" дрожало на ветру, откликаясь на малейшие биения народного чувства.

- Как далеко, как бесконечно далеко отсюда видно! - повторил с восторгом Счастливчик. Модельер удовлетворенно кивнул. Недаром он выбрал для разговора это удивительное, неповторимое место.

Говорили, что в редкие дни поздней осени, когда воздух студен и чист, словно голубая линза, отсюда, с вершины храма, виден ватиканский собор Святого Петра. Папа Римский и Патриарх Московский подымаются, каждый на свой купол, и с помощью зеркал обмениваются тайными знаками, что способствует умиротворению религиозных споров и смягчению конфликта церквей.

- Именно здесь, на этой золоченой кровле храма, я хочу сделать тебе признание, - торжественно произнес Модельер, простирая руку вперед, словно клятвенно прикасался перстами к многоцветной иконе Москвы. - Ты - воистину Счастливчик. Ибо тебе выпало на роду наследовать великую русскую цель. Исполнить громадную, растянувшуюся на века русскую задачу. Воплотить тайную русскую мечту. Тебе предстоит то, что не выпадало на долю самым великим правителям, будь то Чингизхан, или Александр Македонский, или Наполеон, или Иосиф Сталин. Ты объединишь, наконец, растерзанное на отдельные народы человечество и тем самым положишь конец Всемирной истории, которая началась с момента разрушения Вавилонской башни, что вылилось в извечную войну языков, народов и рас. В тебе же умиротворенная, прекратившая свой бег мировая история останавливается, чтобы взглянуть на себя самое твоими серо-голубыми глазами, о Счастливчик!..

Президент внимал, сладостно сощурив глаза, сквозь которые осенняя Москва своими золотыми и алыми пятнами, чудесными нимбами и бело-розовыми покровами и впрямь напоминала икону. Слова Модельера порождали упоительное ожидание, предощущение блаженства, от которых нежное лицо Президента покрылось легчайшим девичьим румянцем. Казалось, от Модельера к нему протянута едва заметная прозрачная трубочка, сквозь которую течет медовая сласть, волшебный дурман, веселящая влага. Вокруг собора на разных высотах реяли дельтапланы. Их разноцветные косые треугольники совершали круги, виражи. Плавно взмывали, просвечивая на солнце. Стремительно и грациозно снижались. На легких подвесках размещались пилоты в тесных трико, из личной президентской охраны. Как у царских опричников, на поясах у них были закреплены метелки, которыми они изгоняли из общества нечисть и скверну, - подметали мусор у стен Кремля, хлестали по глазам писателей-охульников, разгоняли "красные пикеты", используя метелки в качестве электрошоков. Теперь охранники из спецподразделения "Блюдущие вместе" облетали на дельтапланах окружавшие собор кварталы и постреливали из снайперских винтовок по слуховым окнам, подозрительным чердакам, отпугивая от собора возможных террористов.

- Русская идея, понятая угрюмо и неверно, отгораживает нас от всего человечества, - продолжал Модельер, выходя на край смотровой площадки, откуда Крымский мост туманился седой сталью, и под ним на солнечной реке, вмороженный в блеск, замер кораблик. - Ложно осмысленная, она превращает нас в захолустных старообрядцев и нелепых сектантов. Великий Достоевский сформулировал ее как страстный порыв навстречу миру, открытость для всего человечества, как нашу русскую всемирность. С тех пор как рухнул "железный занавес", отделяющий "красных старообрядцев" от иных народов, Россия открывала себя, совлекала ветхие одежды, готовая предстать перед миром в своей ослепительной наготе. Твой великий предшественник, чье утомленное сердце стучит в Пещере волхвов, много сделал, чтобы впустить в Россию изумленное, столпившееся у ее границ человечество. Но делал это по наитию, согласно своим глубинным инстинктам, не ведая, что поступает согласно мистической воле Творца, исполняя высшее, мировое предназначение России. Только ты, с твоей исторической прозорливостью, сознанием русского мессианства перевел государственное дело в религиозно-философскую плоскость, обнаружил внутренний модус русской истории, слил свою судьбу с этим модусом. "Раздарить все, чтобы все обрести". "Стать ничем, чтобы овладеть всем". "Потерять себя, чтобы найти Вселенную". "Отдать богатства, чтобы снискать сокровища". "Перестать быть народом, дабы стать человечеством". Мы отдаем миру наши несметные богатства, отказываемся от нашей науки и культуры, отрекаемся от веры и суверенности. Разоружаемся до последнего вертолета и бэтээра, режем автогеном могучие корабли и ракеты, убираем с орбит космические спутники и межпланетные станции. Мы пускаем американцев в наши атомные центры и политические институты. Возвращаем немцам их Кенигсберг, а японцам - их исконные Курилы. Помогаем НАТО обосноваться в Прибалтике, на Украине и в Средней Азии. Пускаем баптистских проповедников и магических сектантов в святая святых нашей церкви. Мы сокращаем русское население, радуясь росту Китая, возрождению Ирана и Турции. Мы не страшимся того, что называют глобализмом, но всячески приветствуем его, рассматривая как великий долгожданный синтез мира. В результате мир придет в Россию и станет Россией. Человечество хлынет на наши опустевшие пространства и наречется русским народом. Отказавшись от собственной армии, мы станем обладателями мощи мировых держав. Подарив свою науку и культуру другим, мы будем пользоваться благами мировой науки и мировой культуры. Мы уступим миру место в наших сердцах и в наших необъятных пространствах, и мир наречется Россией…