Уильям Дерезевиц - Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым

Именно леди Рассел убедила героиню совершить величайшую ошибку в жизни – отвергнуть капитана Уэнтуорта, хотя, конечно, она сделала это из самых лучших побуждений. И позже, снова оказавшись в аналогичной ситуации, леди Рассел, как это ни удивительно, повторила свой совет, хотя прекрасно знала, как несчастна и одинока была ее подопечная все эти годы. Но к этому времени прозрела даже Энн. Было очевидно, что леди Рассел, осознанно или нет, заботилась о собственной репутации высоконравственной дамы, а вовсе не о благополучии девушки. Это себя, а не Энн, она пыталась уберечь от общения с человеком столь низкого и недостойного происхождения, с каким-то морским офицером.

Но что взять с леди, которая уверена, что заискивать перед виконтессой Дэлримпл – хорошо и правильно? Присмотревшись внимательнее к своей подруге, Энн поняла, что представления этой престарелой дамы и ее отца о том, чтó в человеке главное и насколько значимы его манеры и происхождение, по большей части совпадают. Однако стоило Энн решить для себя, как ей следует жить, – на этот раз самостоятельно, без помощи «друзей» – и леди Рассел «ничего не оставалось» (если она хотела сохранить дружбу с Энн), «как признать, что она кругом была не права, переменить свои сужденья, отринуть старые надежды и предаться новым». Проще говоря, Энн поставила леди Рассел перед свершившимся фактом. После того, как девушка ушла от отца и сестер, ей хватило бы решимости расстаться с любым, кто встанет на ее пути к счастью.

Такое происходит сплошь и рядом: друзья, казалось бы, отчаянно борются за ваше счастье, а на деле пытаются защитить собственное. Они убеждают вас порвать с тем, кто им не нравится, и жить только с теми, кто им приглянулся. Они уговаривают поскорее жениться, если сами в браке, или лелеют ваше одиночество, опасаясь, что иначе останутся в холостяках одни. Уверен, я и сам так поступал. Подобное происходит неумышленно – Остин это тоже знала – и, чтобы не идти на поводу у собственного подсознания, надо уметь отдавать себе отчет в своих поступках и, конечно, обладать определенным благородством.

Парочка, из-за которой я попал в компанию золотой молодежи, не страдала от избытка ни того, ни другого. «Слава богу, все позади!» – воскликнули они, когда я рассказал им о своем очередном неудачном романе. Под «всем» подразумевалась длинная череда неудач на любовном поприще – источник, из которого я черпал забавные истории, чтобы развлекать их. Вряд ли они хотели меня задеть, но такие комментарии давили на психику, особенно когда становилось ясно, что я снова выбрал не ту девушку и никак не могу разорвать с ней отношения. Приятель с женой считали, что «всему» уже пора закончиться, и я не должен разочаровывать их, оставаясь с неугодной им подружкой. Когда же я, наконец, решился на разрыв, их реакция оказалась вполне предсказуемой, хоть и не слишком ободряющей: «Нам жаль, что мы так никогда и не увидим тебя в окружении маленьких Билли ». Что-что? Никогда? Хотите сказать, что моя песенка спета? По крайней мере, именно так это и прозвучало, словно я раз и навсегда доказал им, что абсолютно безнадежен.

По мнению Остин, настоящая дружба, как и настоящая любовь, – большая редкость. «Случается, что природа человеческая делается прекрасной от страданий, но, вообще говоря… себялюбие и нетерпенье встретишь там куда чаще, чем великодушие и стойкость. Как мало на свете дружбы истинной!» – заметила одна из второстепенных героинь «Доводов рассудка». Фраза принадлежала некой миссис Смит, у которой была очень нелегкая жизнь. По мнению Энн, эта женщина провела слишком много времени «среди людей, которые и побудили ее думать о человечестве хуже, чем оно того заслуживало». Во всяком случае, девушке хотелось верить, что человечество заслуживало лучшей оценки. И, пожалуй, это единственное, что ей оставалось, – верить. Героиня понимала, что миссис Смит, которая «очень много вращалась в свете», познала жизнь куда лучше, чем она сама. Несмотря на новые знакомства в кругу морских офицеров, собственный опыт Энн был не настолько велик, чтобы оспаривать суждения другой женщины.

Дружба между Энн и миссис Смит оказалась одной из тех самых драгоценных «редкостей». Они познакомились еще в пансионе, куда Энн приехала после смерти леди Эллиот: «…горюя о нежно любимой матери, скучая по дому, и страдала, как только может страдать четырнадцатилетняя девочка с чувствительной душою». Будущая миссис Смит, которая была старше Энн на три года, выказывала ей «доброту… старалась облегчить ее участь, утешала как умела, и Энн не могла ей этого забыть». Именно эти человеческие качества Остин превозносила в «Мэнсфилд-парке», и они значили для автора куда больше, чем все остроумие на свете.