Уильям Дерезевиц - Уроки Джейн Остин. Как шесть романов научили меня дружить, любить и быть счастливым

Проверять эти уроки на практике можно было бы всю оставшуюся жизнь, но в первую очередь я опробовал их на своих учениках. Перестав воспринимать семинар как процесс транспортировки знаний из моей головы в головы студентов, я вдруг понял, что могу подтолкнуть их к изучению скрытого потенциала, который дремлет внутри них, и тогда мы здорово удивим друг друга.

Я сменил прежний девиз – «хороший урок – тот, где я прошелся по всем пунктам темы» на новый – «кажется, я и сам чему-то научился на этом занятии». Я вовсе не гнался за знаниями, но каждое мое открытие подтверждало, что мне удалось научить студентов думать свободно, без оглядки на меня.

Неожиданно я стал получать удовольствие от преподавания. Я заходил в аудиторию, предвкушая новые впечатления, а покидал ее, пребывая в восторге. Время всегда пролетало слишком быстро, меня окружали единомышленники, на занятии я находился в центре увлекательного приключения, как если бы висел под куполом на трапеции и в нужный момент разжимал руки, отступая от плана, и просто летел вперед, уверенный, что кто-то на той стороне подхватит меня. Было страшновато, но очень здорово.

Студенты больше меня не раздражали, напротив, они стали мне симпатичны. Каждый из них оказался умным и интересным человеком, а всё потому, что я перестал подавлять их таланты ради зыбкого ощущения собственного превосходства. Я тоже начал им нравиться, они научились доверять мне и заходили просто поговорить, а иногда и пооткровенничать. А главное, с некоторыми из них у меня завязалась дружба, та особая дружба между учеником и учителем, которая и связывала меня с необыкновенным человеком, жившим по соседству.

Значит, я все-таки не ошибся, решив стать преподавателем. Просто понадобилось время, чтобы раскрыться и лучше понять свои возможности. Я начал учиться преподавать. Но, самое главное, – просидев за партой двадцать лет, я наконец-то понял, как нужно учиться.

Перебравшись в Бруклин, я понял, что в моей жизни начался новый этап. Впервые я сам снимал квартиру; мне было настолько психологически комфортно, что я чувствовал, словно я выпрямляюсь и становлюсь выше ростом. Я купил кровать, пару стульев на гаражной распродаже на моей улице, даже отважился приобрести цветы и научился ухаживать за ними. (На вопрос, не испортится ли грунт, если я не использую его сразу, продавец в цветочном магазине ответил: «Хотите знать, не протухнет ли эта грязь ? Ну, вы прямо как маленький, ей-богу».) Я перестал питаться по ночам мини-пиццей. Зато купил поваренную книгу, стал приглашать гостей и угощать их жареной картошкой с мятой или цыпленком, запеченным с чесноком, лимоном и розмарином. Спустя еще пару месяцев я завел кошку (да, я наконец-то взял на себя серьезную ответственность) – маленькое серое существо, нуждающееся в заботе. Она сворачивалась клубком на столе возле меня, пока я работал.

Переехав, я стал реже встречаться с однокурсниками из Колумбийского университета. У меня появился новый круг общения благодаря одному приятелю, завязавшему отношения с девушкой, которая выросла в Верхнем Ист-Сайде и училась в престижной частной школе на Манхэттене. Ее друзья, получив образование в колледже, вернулись в город, пробовали заниматься то одним, то другим, вели светский образ жизни; с такими людьми я и проводил время. Разве я мог иначе? То были сливки общества, мир Эдит Уортон и Фрэнсиса Скотта Фицджеральда на современный лад, рафинированные молодые люди – пафосные, гламурные и экстравагантные. Этот мир манил и соблазнял меня, я стремился к нему, как мотылек на свет. Я и мечтать не мог, что когда-нибудь попаду в подобное общество, и благодарил судьбу за возможность видеть его собственными глазами.

Среди моих приятелей была наследница хозяина огромного торгового центра, она держала маленькое элегантное кафе в Ист-Виллидж и встречалась с парнем, который поговаривал о съемках в фильме. Еще был преемник торговой империи, взявший в жены девушку из художественной студии. Была и прелестная голубоглазая дочь президента одного из университетов Лиги плюща. А у одной девицы денег было больше, чем у всех остальных вместе взятых; на роль бойфренда она выбрала высокого голландца с модельной внешностью. Каждый раз, когда эта богачка предлагала посидеть в «уютном ресторанчике за углом», где десерты стоили от двенадцати долларов, начинали брюзжать даже наследники целых состояний.