Николай Горнов - Общество мертвых пилотов

– Шутки твои, Заяц, с годами веселее не стали, – проворчал Токарев, шумно отхлебнув из своего бокала. – Хоть бы иногда друзьям напоминал о себе. А то пропал на три года – и тишина. Ты про дядь Гришу-то разузнал? И как там поживает Мануэла, кстати?

– Докладываю по порядку. Маня поживает хорошо. Я ее дома оставил, в Барселоне. Кое-как отбился. Тоже рвалась со мной в Монголию. Мы ведь с ней браком сочетались. Как вернулись из Омска, так сразу в церковь и сходили. Отцовскую тему я тоже закрыл. Правда, помотаться пришлось изрядно, но результат есть. И это главное. Всех нашел, со всеми переговорил. Даже с отцом удалось потолковать.

– Вот и хорошо, – механически кивнул Токарев, но через секунду опомнился. – Как же это ты с ним потолковал, интересно? Дважды на однотипные приколы я не ловлюсь, учти.

– Я дважды и не прикалываюсь. Не веришь – дело хозяйское, – равнодушно сказал Беляков, подливая коньяк. – Просто объяснять слишком долго…

– А мне сегодня спешить некуда, – подбодрил его Токарев. – Да и твой рейс на Улан-Батор можно отложить на полчасика, если что.

– Учти, ты сам напросился, – предупредил Вадим.

Лицо у него сразу стало серьезным…

Токарев с удивлением посмотрел на донышко пустого пластикового стаканчика. Стилизованная под графин большая бутылка Hine почти закончилась. Полоска неба на горизонте заметно посветлела. А перед рассветом, как и положено, похолодало. Токарев закутался в свою куртку и почувствовал сильную дрожь. От холода ли, от выпитого в изрядном количестве коньяка или от трудно перевариваемой информации – понять было трудно…

– Это все факты. Никаких гипотез, – закончил свой рассказ Вадим.

– Как-то уж очень… – Токарев наморщил лоб, мучительно подбирая точное слово.

– Метафизично? – подсказал Вадим.

Токарев оглянулся на проезжающий мимо автомобиль и поерзал на узком парапете. Сидеть на нем было крайне неудобно. И он подумал, что лучше им было остаться в баре. Так нет, понесло на свежий воздух. Еще и дернул черт забраться на последний ярус многоэтажной парковки. Хотя, где еще можно спрятаться на территории аэропорта двум интеллигентным людям, желающим допить винтажный французский коньяк и не попасть при этом в околоток? Милицейский патруль так и шнырял понизу всю ночь…

– Я хотел сказать, что в этой твоей психоэнергетике без бутылки не разобраться, но вовремя остановился. – Токарев попытался выдавить из себя улыбку, но замерзшие губы не послушались. – Такая муть и с бутылкой не до каждого дойдет. Нет, я не против, если мои мысли не исчезают бесследно. Пусть они попадают хотя бы в психосферу и где-то там сохраняются. Но почему никто не замерил, скажем, длину или амплитуду психоволны? Должны же быть у нее объективные параметры. Ах, да, извини, я вспомнил. Ты рассказывал о неких секретных военных разработках в этой области. Вот всегда у нас так. Как интересное дело, так военные начинают доминировать… И все-таки трудно поверить в существование такого мира, который нам дан только в ощущениях. Разве это нормально, если его нельзя потрогать руками?

– Саня, ты особо не грузись лингвистическими структурами типа «верю – не верю». Ты даже не представляешь, сколько людей на эту тему до тебя думали, начиная еще с античности. Одних только гениев было не меньше десятка. А всех мыслителей и не подсчитать. Я как-то попытался, так сбился через пятнадцать минут. Мне, например, сильно импонирует тезис некоего Климента Александрийского по поводу соотношений между верой и опытным знанием. Он считает, что акт веры является неотъемлемой частью любого процесса познания, и что в любом знании содержится значительный элемент веры. При всей формальной верности любого научного доказательства, как говорит Климент Александрийский, истинность выводов ученого зависит, на самом деле, от первичных допущений. А те основаны, как правило, на вере. Вот и получается, что в фундаменте всех мировых знаний лежит именно вера. Исследователь либо верит самому себе, то есть собственной гипотезе, которую пытается подтвердить, либо другим людям, когда опирается на уже имеющиеся знания. А чаще происходит и то, и другое. Вот ты точно знаешь, что звезды – это большие астрономические объекты. Теперь посмотри на небо и увидишь там маленькие точечки на черном фоне. И как это объяснить? Выходит, ты просто поверил ученым. Ты принял их доводы о том, что многие из этих точечек во много раз больше нашего Солнца. Или ты лично летал туда на ракете, чтобы проверить? Вот так же и с психосферой дела обстоят…