Николай Горнов - Общество мертвых пилотов

– Согласен, обидно. – Вадим кивнул. – Ну, не вышел из тебя хороший управдом, не всем дано. Так попробуй заняться чем-то более возвышенным. Книгу напиши, например. Интересных дел не так уж и мало…

– Какую книгу? – удивленно посмотрел на приятеля Токарев.

– Любую. Помнится, у тебя в детстве гладко получалось истории сочинять. Вот и сочини какой-нибудь роман. И люди тебе благодарны будут. А если даже и не будут, все больше пользы, чем на Иртыш целыми днями таращиться со своего сорокового этажа.

– Не понял, – насторожился Токарев. – А разве я тебе про сороковой этаж рассказывал? Нет, точно не рассказывал…

– Разве? – Вадим почесал в затылке. – А откуда же я узнал?

– Не поверишь, но мне это тоже интересно. Откуда ты, действительно, знаешь каждый уголок аэропорта, барменшу из «Седьмого неба», таможенников, охранников из Службы безопасности. Только не говори, что видишь всех впервые. Да кто бы нас через служебный вход пропустил иначе. У меня такое чувство, что ты и про мои дела все знал заранее. Еще до того, как мне позвонил. А?

– А вот и наша Снежаночка, наконец, появилась. Легка, как говорится, на поминках! – Вадим расцвел и призывно махнул рукой.

– Ой, – виновато пискнула Снежана, боязливо приближаясь к столику. – Вы же мне две чашки кофе заказывали…

– Именно так, – вальяжно подтвердил Вадим. – Но нам хочется и закусочки. Согласитесь, Снежаночка, глупо было бы выпить чуть ли не самый дорогой в Омске французский коньячок и не закусить его изумительным фуа-гра, который умеют готовить только в баре «Седьмое Небо»…

Беляков еще несколько минут увлеченно размахивал руками, играл бровями, вращал глазами, перечисляя все французские блюда, которыми он хотел бы закусить продукция коньячного дома месье Хайна, но с каждым новым названием барменша все больше сникала и все более испуганно трясла головой. В итоге они с Вадимом сошлись на разогретой в микроволновке замороженной пицце с колбасой, «сырной тарелке» и на фруктовом салате. Ничего другого местная кухня предложить не могла. Вчерашнее съели, а завтрашнее должны были привезти только к пяти часам утра.

– Вот за это я и люблю ночь, – пояснил другу Вадим, когда почти обессиленная барменша вырвалась из его паутины. – Ночью ты словно проваливаешься в трещину между мирами. «Вчера» уже закончилось, а «завтра» еще не наступило. Поэтому тебя никто не принимает в расчет и с тобой может произойти все, что угодно. Даже самое невероятное. А большинство людей, как ни странно, предпочитает по ночам спать. И эти люди даже не догадываются ни о чем. Странно, правда?

– Ты так и не ответил на мой вопрос, – напомнил Токарев.

– На какой вопрос?

– Сам знаешь…

– Да не переживай, не знаком я здесь ни с кем. И меня здесь никто не знает. В этом аэропорту я был последний раз осенью 16-го, когда улетал из Омска в Барселону. Ты меня тогда вызывался провожать, если помнишь. Правда, не срослось что-то с проводами.

– Все равно не верю, – упрямо замотал головой Токарев.

– Не веришь? Ладно, тогда слушай. Рассказываю правду. Учти, что она будет неприятной. На самом деле, два года назад я заблудился в Восточных Альпах и замерз в ледышку. Мой труп даже найти не смогли, чтобы похоронить его по-человечески. А сейчас я тебе просто снюсь. И этот аэропорт тебе снится, и винтажный коньяк, и девушка по имени Снежана. Именно поэтому все у меня так лихо получается. Во сне можно многое, что не дается в реальной жизни. Кстати, фамилия у Снежаны смешная – Булышева. Представляешь? Снежана Булышева! Но это, правда, бывшего мужа фамилия. До замужества она была Савенкова…

– Что-то я уже слышал про эти Восточные Альпы, – растерянно сказал Токарев. – Кажется, Светка рассказывала…

– Какая Светка? Это не та ли, с которой у меня в школе была любовь?

– Она самая. Говорила, что ты попал в сильную снежную бурю. Проводника твоего, якобы, успели вовремя найти с собаками, и он выжил. А тебя так и не нашли…

– А я что говорю? Нравится тебе такая правда? Приятно отдыхать с покойником?

Вадим скорчил гримасу, выждал, пока лицо у Токарева вытянется до самого нижнего предела, и расхохотался, довольный произведенным эффектом.

– Пошутил я, пошутил. Расслабься, Александр Петрович. Нашли меня горноспасатели. Живого. Я же в расщелину успел забиться. Только почему-то оказался с другой стороны горы, а это уже другое государство. Оттого, может, и пошли слухи по всей губернии. Таких про меня небылиц навыдумывали, что даже до Омска, как видишь, волна докатилась. Вот скажи, почему люди охотно верят в самую несусветную чушь, а не в реальность? Когда я тебе правду говорил, ты прищуривался с подозрением. А как услышал историю про ожившего покойника – сразу попался.