Сергей Минутин - Никто мне ничего не обещал. Дневниковые записи последнего офицера Советского Союза

Он спросил рыцаря о том, что такое свобода в его стране. Рыцарь оказался итальянским французом и звали его Бертран.

Бертран оживился, возвращаясь к прерванным казаками во время его пленения мыслям, и стал объяснять: «О свобода! Это когда каждый свободен делать то, что хочет, но хотеть можно лишь то, за что платят, лишь то, что даёт возможность избегать бедности и нужды».

– Мудрёно, – подумал князь, а вслух сказал, – поясни.

Бертран был удивлён такому тупоумию князя, но сдержано продолжил: «Я, например, отлично владею мечом».

– Этого мы заметили, – напомнил о себе казачий атаман.

Бертран не обиделся, разве могут эти дикие люди понять душу музыканта и продолжил: «Я не богат, но я владею мечом, я купил доспехи, и меня за деньги нанимает государство для военных действий. Мы нужны друг другу. Это свобода».

– Мудрёно, – опять подумал Великий князь, – зачем деньги, крикнул клич князьям – холуям собрать ополчение. Не собрали – головы долой. Мудрёно.

Бертран тем временем развивал свою мысль: «Но война бывает не всегда, да и только войной не проживёшь, с каждым годом рука становится слабее, а меч тяжелее. Поэтому я играю на виоле. Она мне досталась от деда. Дед тоже делил своё время и свободу между войной – и музыкой. Благодаря умению играть и воевать, я принят всюду. Мне платят и за войну, и за игру и это свобода. И именно это право – быть разными мы, и защищаем».

– Хорошо, – сказал Великий князь и задал ещё вопрос, – а как вы видите нас из своих свободных стран?

Бертран задумался, он ещё не был в России, но многое слышал о её дорогах и дураках. Бертран начал осторожно, не касаясь её основных дураков – мужчин: «У вас красивые женщины. Наверное, даже Великая княжна, как и моя Королева, могла бы захотеть послушать мою музыку с обещанием заплатить мне за игру. Но моя Королева заплатила бы мне в любом случая, а ваша Великая княжна, если музыка ей не понравилась, прикажет меня выпороть и выгнать. А это не свобода. Это нарушение принципов договора и контракта. Это есть анархия, бардак, беспредел и глупость.

– Всё так, – расхохотался князь, – всё так, наши бабы дуры. Француз ему нравился, и он решил высказать своё мнение о свободе: «У нас, как и у вас: товар – деньги – товар, но самым ходовым товаром являются холуйство, как основная услуга, культивирующаяся на Руси. Услуга эта даже в народе более почитаема, чем воровство и пьянство, ибо холуи охочи до чужого добра, и поэтому мы разобьём сегодня ваше войско, как и раньше.

– Победа на поле брани – это ещё не победа, – остановил тираду Великого князя Бертран».

Сергей перестал писать. То, что он написал, он отчётливо видел и понял во сне. А оставшуюся, неизвестную часть нового времени, ему ещё предстояло увидеть. Эта игра с Богом не прекращается никогда. Это и называется бессмертием.

Из всех своих армейских друзей Сергей продолжал поддерживать дружеские отношения только с теми, кто служил в армейской разведке. Перестройка их тоже не пощадила. Многие остались без государственных дел, но они были обучены вести игру, и теперь играли во все игры сразу. Переход специалистов из военной разведки на вольные хлеба стал для страны ящиком Пандоры. Пока им ставились задачи, им было некогда думать над тем, где и для чего они живут. Но задачи ставить перестали, появилось время для сравнений.

Многие из них уехали за границу. Уехали не потому, что обиделись, а исключительно с целью элементарно выжить, заработать, а если удастся, то и высказаться, в том числе, и по поводу «строя и своего места в нём». Они всю жизнь боролись с многообразием идей, мыслей, общественных форм, приводя их к единому знаменателю, и проиграли. Многообразие оказалось сильнее всего их монолита. Но их учили не сдаваться, учили всегда двигаться и находить решение. Они не могли остановиться. Вся окружавшая их новая и ещё не совсем понятная жизнь требовала от них работы над ошибками.

Сергей, хоть и служил всегда в другом ведомстве и не имел к официальной разведке никакого отношения, был разведчиком по жизни. По какой именно жизни, он не знал, но когда-то приобретённые знания помогали ему входить в любую структуру, узнавать любую информацию и добиваться любой цели. Была только одна особенность – достижение созидающей цели его здоровье укрепляло, если же он во имя какой-то ему самому кажущейся благой цели кому-то вредил, его здоровье разрушалось. И так было всё время, сколько он себя помнил.

Сергей постоянно проверял свои сны на предмет их восприятия его друзьями, в большинстве своём имевшими первым образованием истфак, филфак или литфак университета и прекрасно знавших цену слову и историческому поиску.